С прискорбием извещаем
Шрифт:
Когда до дома осталось два квартала, я принялся лихорадочно думать.
Однако все три пришедшие мне в голову варианта, как сделать так, чтобы Вульф ни о чем не догадался, я отверг. Каждый из них был по-своему хорош, но ни один не был хорош в достаточной степени. Да и вообще Вульфа не проведешь, как ни выкручивайся. Поэтому, обогнав Дэниела на последних метрах пути, я взбежал на крыльцо, отпер дверь своим ключом и, пригласив его войти, проводил в кабинет.
Вульф хмуро взглянул на нас из-за стола.
– Как поживаете, мистер Хадлстон? Арчи, где тебя носило?
– Зная, сколь неумолимо
На лице Дэниела появилось изумленное выражение.
– Что это за ерунда? – спросил Вульф.
– Это не ерунда, – поправил я. – Это инструменты. Минувшей ночью дождя по-прежнему не было. Поэтому я решил съездить на Ривердейл и взять в том месте, куда орангутан пролил йод, кусочек дерна для экспертизы. Очевидно, та же идея пришла в голову мистеру Хадлстону. И он опередил меня. Дерн у него в газете. Опасаясь, что он может выбросить сверток в реку, я проследил за ним, и он привел меня сюда. Я рассказал это, потому что предпочитаю выглядеть скорее нелепым, нежели тупым. Теперь можете смеяться.
Вульф не смеялся. Он смотрел на Дэниела.
– Мистер Хадлстон, в вашем свертке действительно то, что сказал Арчи?
– Да, – ответил Дэниел. – Я хочу…
– Почему вы пришли с этим ко мне? Химик не я. А вы.
– Я хочу, чтобы все было сделано официально.
– Обратитесь в полицию.
– Ни за что! – вид и тон Дэниела свидетельствовали о решимости. – Там меня считают обыкновенным докучливым человеком. Допускаю, что так оно и есть. Но произведи я экспертизу сам, без чьего-либо присутствия, и они…
– А зачем? Не производите. У вас ведь есть коллеги, друзья?
– Я не хотел бы им доверяться.
– А вы уверены, что принесли именно тот кусок дерна, на который попал йод?
– Совершенно. Об этом свидетельствовали пятна на краю плиты. Для сравнения я взял еще две пробы по обе стороны от первой.
– Разумно. Кто подкинул вам эту мысль?
– Никто. Она пришла мне в голову сегодня утром, и я немедленно…
– Ах, так? Мои поздравления. Обратитесь в лабораторию Фишера. Вы слыхали о ней?
– Конечно. – Дэниел залился краской. – Но так случилось, что сейчас у меня совершенно нет при себе денег. А там дорого.
– Откройте кредит. Под залог состояния вашей сестры. Вы ведь ее ближайший родственник?
– Никакого состояния не существует. Оставшиеся после Бесс долговые обязательства значительно превышают стоимость имущества.
Вульф озабоченно поерзал.
– С вашей стороны очень непредусмотрительно не захватить наличных. Не может же у вас их совсем не быть, черт возьми! Видите ли, сэр, дело вашей сестры меня нисколько не интересует. Оно меня не касается. А время обеденное. Следовало бы с вами распрощаться, но вы, похоже, способны шевелить мозгами, а это явление нынче столь редкое, что его надлежит поощрять. Арчи, позвони в лабораторию Фишера, спроси мистера Вейнбаха. Скажи, пусть примет от мистера Хадлстона срочный заказ, а счет отошлет мне. Я готов принять от вас вексель, сэр.
Дэниел замялся.
– У меня привычка… Я оплачиваю векселя с большим запозданием…
– С этим векселем
– Аргирол? Ну… это соединение серебра с белком.
– Он оставляет пятна, похожие на пятна от йода. В нем могут жить столбнячные палочки?
Дэниел задумался.
– Полагаю, что могут. Он значительно слабее…
Вульф нетерпеливо помотал головой.
– Скажите мистеру Вейнбаху, чтобы проверил его наличие в дерне. – Он поднялся. – А теперь мне пора обедать.
Разделавшись с телефонным звонком и выпроводив Дэниела с его свертком за порог, я присоединился к Вульфу в столовой. Поскольку во время еды всякие разговоры о делах считались недопустимыми, я дождался, пока мы вернулись в кабинет, и сказал:
– Между прочим, Джанет видела, как он выкапывал дерн, а Мариэлла и племянник…
– Напрасно стараешься. Меня это не интересует. – Он указал пальцем на нож и садовую лопатку, которые по-прежнему лежали на столе. – Где ты это взял?
– Купил.
– Пожалуйста, убери их куда-нибудь. И не вздумай включить в графу «деловые расходы».
– Тогда я отнесу их в свою комнату.
– Рада Бога. На здоровье. А теперь возьми блокнот. Я продиктую письмо мистеру Лоэну.
Тоном он давал понять: дела Хадлстонов больше не существует. Не существует для стен этого кабинета, для тебя, для меня.
Нет сомнения, что так бы оно и было, если б не его тщеславие. Впрочем, возможно, тщеславие тут ни при чем, и он позволил братцу Дэниелу вновь нарушить свой покой, только чтобы напомнить, что не советует затягивать с оплатой векселя. Так или иначе, но когда некоторое время спустя, около семи, Дэниел опять появился у нас на крыльце, Фрицу было сказано проводить его в кабинет. С первого же взгляда – по глазам, по выпяченной челюсти – я понял: у Дэниела есть новости. Он подошел строевым шагом к столу Вульфа и объявил:
– Моя сестра была убита.
Затем достал из кармана конверт, суетясь, дрожащими пальцами вынул из него и развернул листок бумаги. Он покачнулся, ухватился за край стола, поискал глазами кресло и сел.
– Кажется, я немного ослаб от волнения, – виновато произнес он. – Вдобавок я сегодня позавтракал одним яблоком и с тех пор ничего не ел.
Если на свете существовала фраза, способная удержать в этот момент Вульфа от совета обратиться в полицию и просьбы выставить назойливого посетителя вон, то Дэниел произнес ее. Единственным человеком, которому в этом доме никогда не указывали на дверь, был человек с пустым желудком. Вульф насупился, взглянул на Дэниела – не с симпатией, с негодованием! – нажал кнопку и, когда на пороге появился Фриц, спросил:
– Как долго еще ждать суп?
– Он почти готов, сэр. Грибы на подходе.
– Принеси кастрюльку супа, хлебцы, брынзу и горячий чай.
Дэниел попытался протестовать, но Вульф не пожелал даже слушать. Он издал глубокий вздох, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Человек, который за последние двадцать четыре часа не съел ничего, кроме одного яблока, был для него слишком тяжелым зрелищем. Когда Фриц принес поднос, я уже поставил перед Дэниелом небольшой столик. Он жадно вцепился зубами в хлебец, зачерпнул ложкой суп, подул на него и отправил в рот.