С радостью в омут
Шрифт:
К концу рассказа я уже заливалась слезами. Вытирать их не стала. Ни за что не подарю им удовольствие увидеть, как умирает моя душа. Не только от того, что я узнала, но и от того, что пришлось заново все переживать во время рассказа.
– Если хотите, могу его нарисовать. Парня.
Напарница Мерфи дала мне платок, и я успела рассмотреть ее значок. Детектив Энн-Мари Уильямс. Я отвернулась, чтобы высморкаться, и практически уткнулась носом в грудь агента Стренда. Он не отошел, давая мне возможность спрятаться за ним от всех остальных.
– Нет тут никакой
Вытерев слезы, я подошла к выходу из кухни. Должно быть, Трэвис все убрал, пока я в ступоре смотрела на мертвых Паджетов.
– Проверьте, - сказала я Энн-Мари, потом подошла к окну и показала на стену. – Вот здесь была кровь.
Не задавая лишних вопросов, она чем-то побрызгала на стену, наверное, люминолом, и посветила туда ультрафиолетом. Остатки крови засияли ярко-сиреневым светом. У Мерфи отвисла челюсть.
– Как ты узнала? – спросил он.
Но у агента Стренда тоже был вопрос:
– Можешь описать парня?
Я постаралась не упустить ни малейшей детали:
– Примерно моего роста, лохматые темные волосы, длинный нос, большой рот, густые брови. На нем была старая темно-синяя толстовка с логотипом «Дельфинов» на левом плече. Если надо, могу его нарисовать. Это не займет много времени.
Меня усадили за стол в столовой и дали листок из блокнота и карандаш. Стренд сел напротив, а остальные стали изучать дом, основываясь на том, что я рассказала. Каждый надеялся найти хоть какие-то подсказки, которые помогут вычислить, кто такой Трэвис.
– Не знаешь, почему пацан их убил? – спросил Стренд.
– Нет. За все время он ни слова не сказал. Только бился головой о стену и стрелял. Ой! – едва не выкрикнула я. – Он нарисовал на тыкве улыбающуюся рожицу. Наверное, там можно снять отпечатки пальцев.
Стренд печально улыбнулся:
– Уже сняли. Совпадений нет. Это значит, что раньше его не арестовывали.
– Правда? – спросила я, добавляя тень вдоль носа на рисунке.
– Это тебя удивляет?
– Ну, вроде того. Он стрелял уверенно, как будто далеко не в первый раз. – Почувствовав, как глаза снова наполняются слезами, я опустила голову. – Ни секунды не колебался.
Голос надломился, и я затихла, решив, что лучше рисовать молча. Перед тем как продолжить засыпать меня вопросами, Стренд дал мне время взять себя в руки.
– Как у тебя это получается? – спросил он, ткнув пальцем в листок.
– Наверное, это часть моего дара. У меня фотографическая память.
– Миссис Паджет была школьной учительницей.
Я удивленно подняла голову:
– Может быть, Трэвис был ее учеником.
Энн-Мари подошла взглянуть на рисунок:
– Ага, наверняка. – Она дала мне школьный фотоальбом две тысячи тринадцатого года. – Трэвис Макколл. Похож?
Я глянула на фотографию, и желудок подскочил к горлу. Пришлось чуть-чуть согнуться, чтобы справиться с тошнотой. В мыслях так и стояли холодные темные глаза и поднятый пистолет. Полное отсутствие эмоций во взгляде, пока он убивал двух невинных людей. Так запросто, словно
– Да, - сказала я, пытаясь не устроить себе гипервентиляцию. – Это он.
– Отлично, - похвалила меня Энн-Мари. – Наверняка нам удастся получить отпечатки его пальцев и образец ДНК для сравнения и не поднять слишком много шума, учитывая жестокость преступления.
– Она была беременна, - добавила я, и все мигом замерли. Даже Мерфи, притворявшийся, будто ищет улики в шаге от нас. – Миссис Паджет. Они пока не хотели никому говорить. Наверное, у нее были какие-то проблемы с беременностью, поэтому муж настоял, чтобы она ушла с работы, как только они узнали новости.
Энн-Мари повернулась к напарнику. Мерфи кивнул:
– Мать Паджета только что подтвердила.
– Точно, - вспомнила я. – Вчера он ужинал с матерью. Сказал, что она догадалась. Скорее всего потому она и устроила вечернику. Чтобы отпраздновать.
Мерфи снова кивнул.
Энн-Мари наклонилась ко мне:
– Ты только что раскрыла двойное убийство, солнце.
Она была очень приятной и пыталась меня поддержать, но я думала только о том, что комната плывет перед глазами, вызывая тошноту. Я поблагодарила Энн-Мари и встала, чтобы выйти подышать. Стренд двинулся следом. Мы оба заметили косые взгляды, которые бросал на меня Мерфи. Интересно, зачем агент пошел за мной? Чтобы защитить от противного здоровяка или убедиться, что я не испарюсь, как Гудини?
На улице я вдохнула морозный воздух, наслаждаясь остатками осенних ароматов. Мимо прогромыхал старый школьный автобус. Как только окружающий мир перестал вращаться, я повернулась к агенту Стренду, который делал вид, будто совсем на меня не смотрит:
– Нам лучше поторопиться.
Он вопросительно изогнул бровь.
– В Брайервуд, - добавила я.
Он застыл, и на его лице проступило то, чего я еще не видела – абсолютное изумление.
– Откуда ты знаешь о Брайервуде?
– Когда меня привезли, вы разговаривали с боссом. Я подслушала прямо перед тем, как пошла смотреть на преступление. Тот ваш лучший друг, который погиб в Брайервуде вместе со всеми жителями, был вашим напарником? Я могу «нырнуть» только на сутки назад. Убийство Паджетов уже раскрыто. Мы зря теряем время.
Несколько долгих секунд агент молчал, а потом достал телефон, нажал пару кнопок и сказал в трубку:
– Заводись. Уже едем.
Вертолет. Я летела на вертолете, и мне ни капельки это не понравилось. Мы приземлились через сорок пять минут после взлета, а я до сих пор не знала, чего ожидать. За несколько секунд до того, как вертолет коснулся земли, агент Стренд напялил на меня здоровенный противогаз, в котором было ужасно неудобно. Во-первых, возникло ощущение, будто мне на лицо уселся инопланетянин с одной-единственной целью – оплодотворить мои мозги. Во-вторых, все вокруг были в противогазах, кроме Стренда, а значит, он отдал мне свой. А в-третьих, как только мы приземлились, я сразу же ощутила жуткую неподвижность городка.