С/С том 11. Гриф - птица терпеливая. Невинный убийца. Лишний козырь в рукаве
Шрифт:
— О’кей, — сказал я, вылезая из лодки.
Лаура дала мне ключ.
— Это ключ от твоих комнат. Прошу тебя, будь осторожен, Дэвид, и никогда не забывай их запирать, когда уходишь. Туда имеют право входить только я и одна женщина из деревни, которая там убирает. Больше там никто никогда не бывал, и так должно оставаться и впредь. Иначе встанет вопрос, почему я позволила тебе поселиться там. Ты сможешь сам содержать квартиру в порядке?
— Убирал же я свою прежнюю комнату, — со смехом сказал я.
— Раз в неделю будет приходить старуха из деревни
— К чему столько предосторожностей?
Лаура засмеялась.
— Подожди, скоро поймешь, когда ты сам увидишь комнаты.
Она положила руку мне на плечо и посмотрела на меня. Я привлек ее к себе. Ее губы были сухими и горячими, как будто у нее была лихорадка. Она теснее прижалась ко мне, впиваясь пальцами в мои плечи. Так мы стояли некоторое время. Потом Лаура отстранилась, легко взбежала по ступенькам и исчезла.
Привязав лодку, я взял свой чемодан и поднялся по узкой лестнице на второй этаж, в квартиру над лодочным ангаром. Отперев ключом дверь, я широко распахнул ее и остановился как громом пораженный. Оглядевшись, я вошел в комнату. Три великолепных персидских ковра покрывали пол этого огромного помещения, стены были обтянуты красным и белым шелком, в огромной нише стоял широкий диван, покрытый шелковым покрывалом с красной обводкой, в центре комнаты стояли четыре кресла и небольшая кушетка, выглядевшая в этом огромном пространстве довольно одиноко. В одном углу находился встроенный в стену бар, который поворачивался от толчка и превращался в полки с книгами. Около стены стоял огромный радиоприемник с проигрывателем. Напротив была дверь, которая вела в небольшую туалетную комнату. Там находились два зеркала в полный рост и два шкафа для одежды, внутри которых загорался свет, стоило только открыть дверь. Позади находилась ванная комната с вделанной в пол ванной. Ее стены были сплошь зеркальными и обрамлены черным мрамором. Я подошел к бару и налил себе двойное виски. Это было мне сейчас просто необходимо. Теперь я понимал, почему дверь этой квартиры следовало всегда запирать. Это я тут же сделал, отправляясь на кухню ужинать.
Кухарка Мария была пожилая толстуха с добродушным лицом и дружелюбным взглядом. Когда я вошел в кухню, она как раз накидывала на плечи шаль, казалось, собралась уходить домой.
— Добрый вечер, — сказал я. — Меня зовут Дэвид Чизхольм. Синьора сказала мне, что я буду здесь есть.
Кухарка долго изучала меня взглядом, а потом спросила подозрительно:
— Вы приехали, чтобы ухаживать за синьором Бруно?
— Не совсем так. Я только должен помогать переносить его.
— Синьора не предупредила меня, что вы — американец.
— А разве это было необходимо? — спросил я, глядя на накрытый стол. — Мне сюда сесть?
— Ваш ужин в печи, — сказала Мария, запахивая шаль. — Синьора уже распорядилась, где вы будете жить?
Вопрос был задан вскользь, но я понял, что мой ответ для толстухи-кухарки
— Я буду жить в комнатах над лодочным ангаром, — сказал я, не глядя на нее.
— Над лодочным ангаром? Значит, тот человек уже выехал?
Я вынул из печи тарелку с телятиной и спагетти и поставил на стол.
— Именно поэтому я здесь.
— Вы должны очень осторожно переносить синьора Бруно, — сказала кухарка, пристально глядя на меня. — Мне тот человек очень не нравился. По-моему, у него ветер гулял в голове.
— Я постараюсь быть осторожным, — сказал я.
Кивнув, кухарка пошла к двери, и было заметно, что она очень неохотно оставляла меня одного в кухне.
— Спокойной ночи, — сказал я.
— А вы не привезли с собой жену? — спросила Мария, взявшись за ручку двери.
— Я не женат.
— В вашем возрасте уже пора бы.
— Я подумаю над этим, — сказал я с улыбкой. — Спокойной ночи.
Она не улыбнулась мне в ответ.
— Тот мужчина тоже не был женат.
— Какой мужчина?
— Беллини. Он работал у нас три месяца. Здоровенный, грубый парень. Целый день он валялся то здесь, то там и курил свои вонючие сигары. Он был очень неосторожен, поднимая синьора Бруно, и доктор Пирелли прогнал его.
— Не смею вас задерживать. Вы наверняка спешите домой, — сказал я.
Немного помешкав, Мария вышла из кухни и закрыла за собой дверь. Невольно я почувствовал, что у старой женщины не просто зародилось подозрение. Нет, она точно знала, почему я здесь. Лаура поджидала меня в саду. Услышав мои шаги, она повернулась.
— Мария ушла?
— Да.
— Значит, мы одни в доме, если не считать Бруно. Мне сегодня придется остаться на ночь в доме, Дэвид, но завтра я приду к тебе. Как тебе понравились комнаты?
— Они великолепны. Но мне там жить опасно. Если меня там кто-нибудь увидит, то он сразу поймет, в каких мы с тобой отношениях.
— Пока никто не входил в квартиру, это не играет никакой роли, — ответила Лаура. — Я очень рада, что комнаты тебе понравились. Я сама обставила их. Мы проведем там счастливые часы.
— Эта квартира лучше шалаша.
Лаура рассмеялась.
— Я говорила серьезно. Однако я предпочитаю эту квартиру шалашу. Как у тебя прошло знакомство с Марией?
— По-моему, она обо всем догадалась.
Лаура резко взглянула на меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Во всяком случае мне так показалось. Это явствовало из ее слов. Беллини жил в квартире над лодочным ангаром?
— Почему ты так решил? Конечно, нет. — Лаура пристально посмотрела на меня. — Почему ты спросил об этом? Беллини был только служащий и жил в деревне.
Мои подозрения ослабли.
— В словах Марии было что-то такое, что заставило меня предположить, что Беллини жил в этой квартире.
Лаура положила мне на плечо руку.
— Не обращай на нее внимания, Дэвид. Эта квартира принадлежит мне, и я поселила тебя там. Конечно, Беллини там никогда не жил, даже не входил ни разу.
— Где он теперь?