С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого.

Чейз Джеймс Хедли

— Покажите вашу подпись.

Я расписался за Фергюсона и толкнул листок ему через стол. Он придирчиво рассматривал ее несколько минут, потом кивнул.

— Подпишите все эти документы и письма, — сказал он, указывая на папки.

Затем, повернувшись к Маззо, добавил:

— Сиди возле него! Он не должен читать того, что подписывает. Понятно?

— Конечно, мистер Дюрант, — сказал Маззо и придвинул стул, чтобы быть совсем рядом со мной.

— Подписывайте бумаги внимательней, — Дюрант снова обращался ко мне. —

Не спешите, чтобы не получилось ляпсусов.

— О’кей, Джо, — сказал я и потянулся к первой папке.

Дюрант с минуту понаблюдал за мной, потом вышел.

Эта нудная работа продолжалась целых два часа. Правда, я делал длинные перерывы, чтобы выкурить сигарету и дать отдых руке. Полагаю, что я подписал не менее сотни писем и штук пятьдесят юридических документов.

Когда с этим делом было покончено, Маззо нажал на кнопку селектора и сказал:

— Заберите папки, пожалуйста.

Вошла мисс Мелколм и забрала все папки.

— Не хотите ли кофе, мистер Фергюсон? — спросила она, задерживаясь у выхода, чтобы слегка улыбнуться.

— Это было бы неплохо, спасибо, — ответил я.

Когда она ушла, Маззо неодобрительно сказал:

— Босс не пьет кофе…

— Ох, помолчи! Она такой же новичок, как и я.

Маззо пожал плечами и отодвинулся от письменного стола, потирая бритую голову. Вид у него был скучающий.

Я изучил все приспособления на столе и панель с кнопками. Я не имел понятия, для чего они служили, но они меня заинтриговали.

Вошла мисс Мелколм с кофе.

— Сливки или черный, мистер Фергюсон?

— Черный, пожалуйста, и без сахара.

Я наблюдал, как она наливает кофе. Чем больше я смотрел на эту женщину, тем больше она мне нравилась. Я пытался догадаться, сколько ей лет. Тридцать, тридцать пять, пожалуй… Я перевел глаза на ее руку. Обручального кольца не было.

Она поставила передо мной чашку.

— Что-нибудь еще, мистер Фергюсон?

Я ей улыбнулся. Я бы с удовольствием предложил ей присесть и рассказать о себе, но поскольку Маззо нетерпеливо ерзал на стуле рядом, обстановка была неподходящей.

— Благодарю, больше ничего не надо.

Она ушла.

Когда я допил кофе, появился Дюрант.

— Я хочу, чтобы вы поговорили по телефону, — сказал он. — Вот то, что вам надо сказать, и больше ничего. Вы поняли? Говорить, конечно, будете голосом Фергюсона.

— Конечно, Джо.

Он поднял телефонную трубку и сказал:

— Соедините меня с мистером Уолтером Берном.

Он подождал, потом кивнул мне и протянул трубку, сам же взял трубку от параллельного аппарата.

Читая по бумажке, которую он мне дал, я произнес:

— Это Фергюсон. Как поживаете, Болли?

— Иисусе, Джон? Я пытаюсь дозвониться до тебя уже несколько дней?

Это был чуть задыхающийся голос тучного человека.

— Джон, моя группа не находит себе места из-за заема. Они наседают на меня. Твердят,

что я не должен был давать так много. Да, да… Тридцать миллионов долларов. Послушай, Джон, очень сожалею, но они недовольны!

Я ответил по бумажке:

— Потолкуй с Джо. Он имеет дело с займами. И, Болли, у тебя нет причин для волнений! Если твоей группе так хочется потерять пятнадцать процентов с тридцати миллионов, я обращусь в другое место.

И опять-таки в соответствии с бумажкой, я повесил трубку.

Дюрант кивнул.

— Это было хорошо, — сказал он. — Теперь вы можете возвратиться в резиденцию.

Имея рядом с собой Маззо и пятерых телохранителей, которые не подпускали ко мне газетчиков, я уселся в «ролле», и меня отвезли назад, в дом Фергюсона.

Да, утро было очень интересным… Я познакомился с Соней Мелколм… Пока мы ехали по бульвару, я думал об этой женщине. Впервые в жизни я почувствовал к женщине какое-то странное, родственное чувство. Иначе выразиться не могу. Это была женщина, которую я бы хотел узнать совсем не так, как всех остальных женщин. В ней было что-то такое, что влекло меня.

Уже потом я узнал, что корпорация Фергюсона взяла в долг тридцать миллионов долларов, а кредиторы волновались.

Сидя за огромным письменным столом и глядя на роскошный офис, я вдыхал аромат могущества, власти… И потом я показал Дюранту, что не позволю ему мной помыкать.

Да, интересное утро…

Потом я вспомнил о человеке, запертом в изолированном помещении с медсестрой, который быстро деградирует.

ДЖЕРРИ, ТЫ МОГ БЫ БЫТЬ ДЖОНОМ.

Да, сказал я себе, когда «ролле» остановился у входа и резиденцию, играй без ошибок, и ты, возможно, сумеешь стать Джоном Мерриллом Фергюсоном.

Глава 5

Мы лежали рядышком в огромной кровати. Часы на ночном столике показывали 3.15. Ночник в изголовье бросал слабый свет. Я мог любоваться наготой Лоретты. Природа не могла создать более прекрасного тела.

Она неслышно вошла в комнату минут тридцать назад. Наша любовная схватка была яростной, но неожиданно я подумал, что никакой любви на самом деле не было. Утоленное вожделение… Казалось, она с охотой мша навстречу всем моим желаниям, была искренней в своем порыве, но инстинкт упорно твердил мне, что ей нельзя доверять.

Теперь мы отдыхали. Тикали часы. Мы молчали, попа не восстановилось дыхание. Я потянулся за сигаретами.

Закуришь?

— Да.

Я закурил две сигареты, одну дал ей. Откровенно говоря, мне не терпелось, чтобы она ушла. Мне хотелось спать после такого бурного развлечения.

Ты потрясающий любовник, Джерри…

— Ты тоже…

Зачем повторяться, я это уже слышал. Что будет дальше?

После долгой паузы она сказала:

— Дюрант тобой очень доволен. Он сказал, что ты прекрасно справился с телефонным разговором.