С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник
Шрифт:
Когда я вышел из тира, Люси еще красила бунгало. Ее глаза потемнели от тревоги.
— Ты решил?
— Буду его учить, — ответил я. — Сейчас позвоню Саванто. Мне потребуется твоя помощь, дорогая. Подробности обговорим позже.
Я набрал номер «Империала», и вскоре меня соединили с Саванто.
— Это Джей Бенсон. Один вопрос, прежде чем я соглашусь. Настроен ли ваш сын содействовать мне?
— Содействовать? — В голосе Саванто слышалось изумление. — Ну, разумеется. Он понимает, в каком я положении. Он очень хочет научиться стрелять.
— Я о другом. Если я его возьму, одного
— Двадцать седьмого сентября.
Девять полных дней, прикинул я. Начиная с завтрашнего.
— Хорошо. С шести утра завтрашнего дня и до вечера двадцать шестого он мой… душой и телом. Он будет жить у меня. Будет только стрелять, есть, спать и стрелять. Он ни на секунду не покинет школу. Будет делать все, что я ему прикажу, не оспаривая мои слова, каким бы ни был приказ. У нас есть свободная комната, там мы его и поселим. До вечера двадцать шестого сентября он принадлежит мне. Я повторяю: принадлежит мне. Если он не согласен на такие условия, ничего не получится.
В затянувшейся паузе в трубке слышалось лишь дыхание Саванто.
— Чувствуется, что вы хотите заполучить мои денежки, мистер Бенсон.
— Хочу, но я собираюсь их отработать.
— Думаю, вам это удастся. Хорошо… Мой сын приедет к вам завтра, в шесть утра.
— Как насчет моих условий?
— Они справедливые. Я ему все объясню. Он знает, сколь велики ставки.
— Мне нужно полное взаимопонимание, мистер Саванто. Начиная с завтрашнего утра.
— Я ему скажу.
— Этого недостаточно. Я требую ваших гарантий, иначе нечего и браться.
Вновь он ответил не сразу:
— Я гарантирую вам его содействие.
Я шумно выдохнул воздух:
— Отлично. Мне понадобятся деньги. Надо купить патроны. Ружье. Он не может стрелять из моего. У него слишком длинные руки.
— Об этом не беспокойтесь. Ружье я ему купил. «Уэстон и Лиис». По индивидуальному заказу. Он привезет ружье с собой.
«Уэстон и Лиис» — лучшие оружейники Нью-Йорка. Ружье, изготовленное у них по индивидуальному заказу, стоило порядка пяти тысяч долларов. Тут Саванто был прав. О ружье для его сына я мог не беспокоиться.
— Хорошо. Но я прошу задаток в пятьсот долларов.
— Правда, мистер Бенсон? А почему?
— Я закрываю школу. Отказываю всем клиентам. Мне надо оплачивать кое-какие счета. Покупать продукты. Я не хочу думать о чем-то еще, кроме как об обучении вашего сына.
— Разумно. Хорошо, мистер Бенсон, вы получите пятьсот долларов, если считаете, что это необходимо.
— Считаю.
— И вы полагаете, что мой сын станет у вас снайпером?
— Вы же сказали, что сейчас век чудес. Я обдумал ваши слова. И теперь верю в чудеса.
— Понятно. — Снова долгая пауза. — Я хотел бы еще раз переговорить с вами, мистер Бенсон. У вас есть машина?
— Конечно.
— Не могли бы вы приехать ко мне в отель сегодня вечером… в десять часов. — Он откашлялся и продолжил: — Мы окончательно затвердим наше соглашение. Деньги я приготовлю.
— Я приеду.
— Благодарю вас, мистер Бенсон. — И он положил трубку.
Люси на кухне резала сандвичи. При
Я прислонился к дверному косяку:
— Сын мистера Саванто поживет у нас, дорогая, девять дней. Мне придется заниматься с ним восемнадцать часов в сутки. Поселим его в спальне для гостей, хорошо?
Она подняла голову, синие глаза чуть затуманились. Тревога никому не прибавляет красоты. Впервые после нашей первой встречи я заметил, что лицо у нее простовато.
— Он обязательно должен жить у нас, Джей? Нам так хорошо вдвоем. Это наш дом.
Я вспомнил разговор с отцом. Он вообще любил поболтать и очень гордился тем, что семейная жизнь удалась у него как нельзя лучше.
Женщины хитры, говаривал он, когда я был еще слишком молод, чтобы обращать на это внимание. Мои родители, бывало, ссорились, и мне представлялось, что верх всегда брала мать. Он выговаривался, когда мы оставались вдвоем. Возможно, пытался оправдать свое поражение. Один из таких монологов мне и запомнился.
— Женщины хитры, — начал он тогда. — Их надо гладить по шерстке, если хочешь с ними поладить. И придет время, когда тебе захочется поладить с одной, выбранной тобой женщиной, поэтому запомни, что я тебе говорю. Если ты правильно выберешь женщину, она станет стержнем твоей жизни: все остальное будет как бы вращаться вокруг нее. У женщины могут возникать идеи, отличные от твоих, и к ним нужно прислушиваться. Но вот возникает ситуация, когда ты знаешь, что прав, когда ты должен сделать то или другое, а она не согласна с тобой. И приходится выбирать одно из двух: или ты тратишь немало времени, чтобы убедить ее в своей правоте, или переступаешь через нее. Каждый путь ведет к одной цели. Но в первом случае она видит, что ты уважаешь ее мнение, хотя оно и оказалось ошибочным. Во втором ты показываешь, кто хозяин в семье. Впрочем, женщина хочет видеть в своем мужчине хозяина.
Времени на убеждение у меня не было, поэтому я переступил через Люси.
— Да, он должен переехать к нам. Мы можем заработать пятьдесят тысяч долларов. Если он не будет жить здесь, мы их не получим. Через девять дней мы разбогатеем и забудем его. А завтра он приедет сюда.
Люси хотела что-то возразить, но передумала и кивнула.
— Хорошо, Джей. — Она положила сандвичи на тарелку. — Давай поужинаем. Я голодна.
Мы вышли во внутренний дворик. Я никак не мог понять, почему ее совсем не трогала открывшаяся перед нами перспектива заработать кучу денег.
— Что с тобой, дорогая? О чем ты думаешь?
Мы сели в парусиновые стулья, заскрипевшие под тяжестью наших тел. В который уж раз я напомнил себе, что давно пора выкинуть это старье.
— Эта затея — безумие! — взорвалась Люси. — И ты это знаешь. Крутом одно вранье! Эти деньги! Этот толстый старик! Ты же должен понимать, что он врет!
— Хорошо, это безумие, но чего только не случается на свете. Почему же не с нами? Этот человек купается в деньгах… Он поспорил… Он…
— Откуда ты знаешь, что он купается в деньгах? — Люси повернулась ко мне.