С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник
Шрифт:
— Скоро у меня экзамены на присвоение очередного звания, — пояснил Лепски. — Стреляю я метко, но лишние баллы не помешают. Вот я и хотел, чтобы вы дали мне несколько уроков.
— С удовольствием, но сейчас не могу. — Я смотрел на кубики льда, плавающие в темной коке. — В ближайшие две недели я действительно буду занят. Вы сможете подождать?
Прозрачно-синие глаза вновь уставились на меня.
— То есть вы взяли ученика, с которым будете заниматься с утра и до вечера в течение двух недель?
— Совершенно
— Экзамен по стрельбе у меня в конце месяца.
— Я смогу позаниматься с вами два или три часа двадцать девятого числа. В удобное для вас время. Этого хватит, не так ли?
Он потер шею, задумчиво глядя на меня:
— Наверное, хватит. Как насчет шести вечера двадцать девятого, если только я не позвоню и откажусь?
— Пойдет. — Я встал. — Жду вас у себя.
Лепски допил коку, также поднялся:
— Я вижу, вы занялись покраской.
— Да, хочется немного подновить школу.
— Нужное дело. Ник Льюис — мой давний друг. Он учил меня стрелять. Знаете, я никогда не думал, что он продаст школу. Вы здесь уже четыре месяца? Получается?
— Пока трудно сказать. Мы еще осваиваемся.
— Все будет хорошо. У вас блестящая репутация. Вы ведь считаетесь лучшим стрелком в армии?
— Теперь уже нет. Но год назад был вторым.
— О-го-го. Уж в армии-то стрелять умеют. — Прозрачно-синие глаза вновь вонзились в меня. — Я слышал, вы были снайпером.
— Совершенно верно.
— Не хотел бы я заниматься этим делом, но полагаю, снайпер должен стрелять быстро и точно.
— Полностью с вами согласен.
— Этот ваш ученик, должно быть, туповат, раз уж вы должны уделить ему две недели, чтобы научить его стрелять, или он хочет стрелять так же хорошо, гак и вы?
— Причуда богача. Вы понимаете, о чем я говорю. У него есть деньги, и он хочет, чтобы ему не мешали. Я не жалуюсь.
— Я его знаю?
— Едва ли. Он здесь на отдыхе.
Лепски кивнул:
— Да… богачей здесь хватает. Денег у них больше, чем мозгов, вот они и не знают, чем себя занять. — У двери мы вновь пожали друг другу руки. — Если я не позвоню, то буду у вас двадцать девятого, ровно в шесть.
— Договорились. Спасибо вам, что составили компанию моей жене.
Он улыбнулся:
— Поговорить с ней — одно удовольствие.
Люси тоже подошла к двери, и мы постояли, пока он не уехал. Я достал из кармана носовой платок и вытер потные ладони, затем закрыл дверь, запер ее на ключ и вслед за Люси вернулся в гостиную.
— Надеюсь, что я не сказала ему ничего лишнего, Джей? — озабоченно спросила она. — На тебе лица нет. Но я подумала, лучше сразу сказать ему, что ты занят.
— Все нормально. — Я присел к столу. — И надо же ему было приехать именно сегодня.
— А что такое?
Помявшись, я пересказал ей разговор с Саванто.
Люси слушала внимательно, зажав руки между коленями, широко раскрыв глаза.
— Теперь ты понимаешь, какие могут возникнуть осложнения, — заключил я. — Мы никому не должны говорить ни о Тимотео, ни о его отце, ни о наших занятиях в тире.
— А вдруг полиция арестует тебя, если узнает, что ты учил стрелять человека, которому суд запретил брать в руки ружье? — спросила она.
— Разумеется, нет. Я всегда могу сказать, что не имел об этом ни малейшего понятия.
— Но, Джей, ты же все знаешь!
— Доказать это невозможно.
— Я тоже знаю. Неужели ты думаешь, что я буду лгать полиции, если меня спросят об этом?
Я встал, зашагал по комнате:
— Я должен заработать эти деньги. Надеюсь, ты мне в этом поможешь.
— И моя помощь будет заключаться в том, что я буду лгать полиции?
Я остановился у стола:
— Посмотри. — Я достал из кармана конверт, вынул из него облигацию, положил на стол. — Посмотри.
Люси встала, подошла к столу, склонилась над облигацией. Ее длинные белокурые волосы упали вниз, скрывая лицо. Она выпрямилась, взглянула на меня.
— Что это?
— Одна из облигаций, о которых я тебе говорил. Она стоит двадцать пять тысяч долларов. Саванто дал ее мне. Я смогу оставить ее у себя, вместе со второй облигацией, если научу Тимотео стрелять. Он настроен серьезно и того же ждет от нас… тебя и меня… нас обоих.
— Почему он дал тебе облигацию, если ты ее еще не заработал.
— Чтобы показать, что доверяет мне.
— Ты уверен?
Во мне вновь начало закипать раздражение.
— А для чего же еще?
— Возможно, это психологический маневр. — В ее глазах мелькнул испуг. — Видишь ли, Джей, раз облигация у тебя, ты не захочешь с ней расстаться. Теперь ты крепко сидишь на крючке.
— Ладно, пусть он мне не доверяет, но дает двадцать пять тысяч долларов, чтобы подцепить меня на крючок. Этого и не требуется! Я давно на крючке! Я знаю, как мы сможем распорядиться этими деньгами! И намерен их заработать! Я научу этого парня стрелять, даже если мне придется его убить!
Она смотрела на меня, как на незнакомца, затем двинулась к двери:
— Уже поздно. Пойдем спать.
— Одну минуту. — Я нашел ручку, написал на конверте мою фамилию, адрес, номер банковского счета, вложил в него облигацию и заклеил конверт.
— Завтра утром, Люси, отвези, пожалуйста, конверт в банк и попроси подержать его там для меня. Я поехал бы сам, но Тимотео появится здесь в шесть часов, и мы сразу начнем стрелять. Отвезешь? А заодно надо купить продукты. — Я достал из бумажника двести долларов. — Рассчитай, чтобы еды нам хватило на неделю, и возьми побольше пива.