С широко открытыми глазами
Шрифт:
Я задышала свободнее и позволила ему прижать меня ближе к его телу. Мне следовало поверить всему сказанному и понять его чувства, чтобы я, наконец, обрела спокойствие.
— Выходит, ты был бы… рад?
Он даже не колебался.
— Я не знаю, подходит ли слово «рад», чтобы описать какие чувства меня переполняют от перспективы того, что мы станем родителями, но я знаю, что говорит мне моя совесть и если у нас будет малыш… значит так начертано судьбой и мы просто должны это принять.
Глаза Итана в тот момент были необычайно синими, я не сомневалась в том, что могу в
— Ты веришь в судьбу?
Он просто кивнул. Никаких слов; вместо них он ответил жестом, который был более интимным, чем все невысказанные им слова.
— Хорошо, где он?
— Где что?
— Мой тест. Он был в переднем кармане моих джинсов.
На мгновение его взгляд стал задумчивым, а затем он начал смеяться. Это было довольно нетипично даже для Итана, учитывая обстоятельства.
— Что тут смешного? — потребовала я.
— Я просто понял, что у меня его больше нет. Фредди знает. Он единственный, кто знает правду.
— Почему он знает, а ты нет?
— Ну, ему пришлось съездить в клинику, чтобы взять все необходимые материалы для твоей капельницы, и пока он отсутствовал, я обнаружил, что тест лежит на полу. — Он поцеловал меня в висок. — Когда вошел Фред, я просто стоял и пялился на тест. Он спросил меня, хочу ли я взглянуть на него. Я разрешил ему узнать результат, но не сообщать его мне. Он так и сделал. Он посмотрел на тест, а затем, кажется, положил его в карман рубашки. На самом деле, он был сосредоточен на том, чтобы влить в тебя жидкость и, честно говоря, я тоже. Ты была в полной отключке. Ты не проснулась, даже когда я тебя раздевал. Ты напугала меня до смерти. — Он слегка меня сжал. — Никогда так больше не делай, пожалуйста.
— Поверь, я не хочу снова испытать такое недомогание, огромное тебе спасибо. Это ужасно… — Я затихла, понимая, что у нас по-прежнему не было ответа на вопрос, в котором мы так нуждались.
— Подожди-ка, второй тест… — напомнила я ему.
— Да, я сам только что о нем подумал. Интересно, по-прежнему ли он внизу, в дамской комнате? — Итан сел и потянулся за джинсами. — Я реально надеюсь на это ради Фреда, потому что сомневаюсь, что разбуди мы его в два часа ночи, он это оценит и отдаст нам первый тест.
— Ты собираешься спуститься вниз и попробовать его найти?
— Ммм-хмм, — произнес он, — я ждал несколько часов, чтобы узнать правду, я не хочу больше ждать. — Он одарил меня еще одним пылким взглядом, пока натягивал штаны. — Ты согласна?
Я кивнула и сделала еще один глубокий вдох.
— Я тоже хочу узнать.
Он встал и проверил мою капельницу, после чего наклонился, чтобы быстро чмокнуть меня в губы.
— Никуда не уходи, детка.
— Ох, я не уйду, — язвительно заявила я. – Мне бы хотелось вытащить это из себя. — Я указала на свое запястье.
— Утром. Он сказал, что уберет это утром. — Он провел рукой по моим волосам в своей нежной и успокаивающей манере. — Сейчас жидкость поступает очень медленно. — Он одарил меня самой что ни на есть очаровательной улыбкой. Мне нравилось ею любоваться. Мне нравилось, когда Итан улыбался, и точка. Потому что улыбка так преображала все его лицо, что он выглядел по-настоящему…
— Тогда я буду ждать тебя здесь, — кивнула я.
Он согнал с лица улыбку и снова стал серьезным, но повернулся в дверях, стоя в джинсах и босиком, с взъерошенными волосами из-за того что запускал в них свои пальцы и с бородкой, которая заметно отросла.
У меня от его вида просто дух захватило.
Спускаясь по главной лестнице, я смог впервые за несколько часов спокойно вздохнуть. Ну, возможно, спокойно — не совсем точное определение, но страх, который обрушился на меня как наковальня на грудь, немного спал, и теперь я мог дышать без физической боли.
С одной стороны, она вернулась в мир живых. С другой стороны, мы находились на той же странице, незапланированная беременность никуда не делась. Остальное придется решать шаг за шагом.
Шаг первый: найти неиспользованный тестовый набор для определения беременности.
Его не оказалось в дамской комнате, где я видел его последний раз, и это понятно, ведь этот дом большую часть времени был функционирующим отелем. Ханна не оставит что-то подобное в комнате, где тест-набор могут обнаружить гости. В принципе я и не ожидал, что он по-прежнему будет там.
Следующим местом, куда я направился, была кухня. Меня осенила идея, куда она могла его положить, и я пошел включить свет. Кладовка была огромной. Одну из стен полностью отвели под непродовольственные товары и принадлежности для бизнеса. Я просмотрел каждую полку, а затем — бинго — обнаружил искомое. Коробочка, которую я днем приобрел в аптеке «Килв», лежала на полке вместе с мылом. Я снова ознакомился с упаковкой. «Точность свыше 99%» и «Так же точно, как тест у врача» должны были что-то означать, верно?
Когда я возвращался обратно, намереваясь выбраться из кухни, я проходил мимо полки с фотографией, на которой были изображены моя мама, Ханна и я. Я остановился и поднял рамку. Пока я изучал фотографию, я понял, что именно такой я всегда ее и представлял. Ее красота, запечатленная на этой фотографии в последний раз, прежде чем она умерла, несла в себе что-то еще. Я посмотрел на себя в четырехлетнем возрасте, на то, как я прильнул к ней, как она касалась меня, как моя рука лежала у нее на ноге, и задумался, говорил ли я когда-нибудь, как я ее любил. В своих снах и молитвах, конечно, говорил, но мне хотелось знать, слышала ли она когда-нибудь эти слова лично от меня. Впрочем, мне некого было спросить. А даже если и было, не думаю, что я мог задать им этот вопрос. Было бы жестоко заставлять папу и Ханну вспоминать нечто подобное.
Я думал о том, куда держал путь, и что мы с Брианной будем делать дальше. Я безумно хотел, чтобы моя мать знала о нас. Чтобы я мог позвонить ей и сказать: «У меня есть новости, мам, и я надеюсь, ты будешь рада их услышать».
Я провел пальцем по изображению ее прекрасного лица и поставил фотографию обратно на полку, так или иначе, чувствуя, что связь между нами не оборвалась и что, вполне вероятно, она все обо мне знала. Я держал эту надежду у самого сердца, пока выключал свет и шел наверх к моей девочке.