S-T-I-K-S. Черный заповедник
Шрифт:
– Из самых мелких делают наше лекарство, - счел необходимым дополнить Серёга.
– Лекарство нужно глотать раз в два-три дня, иначе будешь болеть, пока не умрешь. Или не превратишься в зараженного. Ну, а средние и высшие штуки - для развития способностей. Или получения новых. Глотаешь и ждешь. Кому что надо...
Яна молчала. Мужики вывалили на нее слишком много информации, причем очевидно, что услышанное ею было исключительно тезисами - самой вершиной айсберга. До этого разговора она примерно представляла, что попала не на курорт. Но этот мир оказался слишком пестрым и диким даже для ее подготовленного Голливудом и
– Дурдом, - еле слышно произнесла она наконец, с силой потирая ладонями лицо.
– Еще какой, - согласился Серёга. Он в который раз перевернул осетра с бока на бок, стремясь добиться равномерной степени пропекания рыбины со всех сторон.
– И все-таки я не поняла, - Яна, прокашлявшись, заговорила тверже.
– Ваш Архипелаг... в чем его отличие от других стабов? Кроме удаленности от... обитаемой зоны и близости неприятных соседей? Неприятные соседи, наверное, есть не только у вас?
Вадим кивнул.
– Все так, Янка. Но видишь, какое дело. Архипелаг... Вообще-то, ему давно уже дали другое название. РССС - Республиканский Союз Социалистических Стабов. И... мы, конечно, не можем говорить за весь Улей. Но по нашим сведениям у нас - одно из крупнейших государственных объединений Стикса.
Девушка слабо улыбнулась.
– Как-то не думалось, что здесь вообще могут быть государственные объединения.
– Могут, - серьезно подтвердил Вадим, и продолжил.
– Так вот, Янка, то место, откуда мы - не просто поселение. Это Государство. В обычном местном стабе тебе достаточно не зарываться и не нарушать общепринятых правил пребывания. Но если ты хочешь жить в государстве - нужно подчиняться его законам. То, что останавливает многих от желания поселиться на одном из наших стабов - необходимость работать на государство. Все время. В РССС ты не можешь работать на себя.
Яна нахмурилась.
– А подробнее?
– Всё, что добывается на кластерах - сдается под опись на общий склад. Никакой... личной выгоды. При необходимости переброски тебя на другие работы - тебя просто ставят перед фактом... конечно, с учетом твоих навыков и данных. И семейного положения. Все твои изобретения и наработки также принадлежат государству. Ты не сможешь уйти и унести их с собой в другой стаб. Частная собственность не распространяется на особо крупные объекты, вроде недвижимости, транспорта или производственных мощностей. Ну, и так далее...
– ... а власть принадлежит совету рабочих и солдатских депутатов?
– Нет, - ухмыльнулся Серёга, который занимался поспевавшим осетром, но все это время не забывал прислушиваться к разговору.
– Власть принадлежит Бате.
– Комбату, - Вадим с некоторым сожалением убрал, по-видимому, основательно затекшую лапу с Яниного плеча.
– Мы тебе главное забыли сказать, Янка. Тут, в Улье ходит легенда. Мол, попадая сюда человек должен оставить все, что было раньше, в другом мире. Кем был, как звали. Нужно, мол, отказаться от имени, взять наиболее подходящую тебе кличку. Ну, и ходить вместо крещенного имени с кличкой, как собака.
Серёга, не сдержавшись, хрюкнул опять.
– Представляешь, Снежок, они даже поверье выдумали - без клички не видать удачи.
Вадим угрюмо кивнул.
– Есть мнение - эта ерунда с именами приключилась оттого, что многие стабы держатся на власти урок... А те как раз любят давать
Яна улыбнулась - впервые за долгое время.
– Ни за что б, конечно, не догадалась.
– А Вадька - Хоробрый, - Серёга на несколько мгновений отвлекся от обхаживания рыбы, сверкнув зубами.
– Ну, а вождь, соответственно, - Комбат. В народе - Батя. Комбат руководит РССС с момента основания. Собственно, он его и основал.
Девушка потерла ладони, а после - кисти рук.
– Я пока не вижу причин, которые помешали бы мне захотеть гражданства вашего... государства.
Все, что она узнала только что, по-прежнему давило на нее, мешая мысли и создавая необходимость все тщательно обдумать и принять. Никто не требовал от нее немедленных решений. Но если братья не лгали - а Яна была уверенна, что они не лгут - то поселиться в густо населенном и защищенном месте, где соблюдались закон и порядок было гораздо привлекательнее сомнительного удовольствия работать на кого-то вроде Каракута на правах раба.
– То есть, ты решила идти с нами?
– Если не прогоните.
К ее удивлению недавние знакомые не проявили ожидаемого недовольства обузой. Наоборот, они видимо и абсолютно искренне обрадовались такому решению. На хмурой звероморде Вадима впервые появилась широкая улыбка.
– Тогда, блин, это ж надо отпраздновать!
Серёга уже снимал с углей пропекшегося до нужной кондиции осетра. Его брат без каких-либо особо заметных усилий передвинул один из более или менее плоских валунов ближе к костру. И спустя короткое время трое будущих сограждан одного далекого и пока еще мифического государства уже вовсю отмечали принятое Яной мегатяжелое решение. Ради такого случая из того же волшебного рюкзака, содержимое которого, по-видимому, на три четвертых состояло исключительно из съестного, была извлечена наполовину заполненная бутылка коньяка.
– Совсем из головы вон!
– Серёга, ревниво отследив уровень волшебной жидкости, отмеренный братом его кружке, неожиданно поднял вверх указательный палец.
– Мы все об ужасах, да об ужасах. А о ништяках-то так ничего и не сказали.
– А что, тут и ништяки есть?
– не сразу расшифровав не вполне привычное для юга слово, искренне удивилась Яна.
– Как ты могла подумать, что нету?
– завелся было бритый младший брат, но Вадим, махнув на него лапой, осторожно когтями поднял свою кружку.
– На уровне слухов. Но говорят. Чисто теоретически - если не подставляться всем здешним насильственным смертям, то...
– он выдержал паузу, которая по степени актерского нагнетания больше приличествовала его брату.
– Здесь можно жить вечно.
– Ага. Или очень долго.
Мутант согласно кивнул.
– Или очень долго. Так это или нет - сразу не проверишь. Но в известной нам части Улья нет ни одного старика. Те, кто попадает сюда даже очень древним, если удается остаться в живых, со временем молодеют - до возраста тридцати пяти-сорока годов...