S-T-I-K-S. Черный заповедник

Гарин Александр Олегович

Жену Сергея сложно было понять сразу даже Яне, которая хорошо умела разбираться в людях. Единственное что она знала точно - со стороны Нади ей лично не исходило никакой угрозы. Во всяком случае, пока.

Она улыбнулась.

– Если можно омлет. Ты сделаешь?

Собеседница хмыкнула.

– Ну, сделаю, раз предложила. Кстати, хорошо, что ты выбрала омлет. Малину - это я так, к слову пришлось. Ее обнесли малые, еще вчера, - она мотнула головой.
– Пошли на кухню, поболтаем.

37

Дом

разведчиков и Нади оказался на удивление тихим - если вспомнить, скольких человек он приютил со вчерашнего дня. Из большой комнаты, в которой стоял старый телевизор, доносились характерные звуки мультфильмов. В дверной проем была видна Лена, которая сидела перед экраном на коврике в обнимку с большим и не очень чистым игрушечным медведем. Больше никто не показывался - ни Егорыч со старшим внуком, ни хозяева-братья.

– Ну так они всю ночь отчеты писали, - отвечая на невысказанный вопрос и, очевидно, имея в виду разведчиков, Надя прошла в просторную и светлую кухню, где они все только вчера сидели за наскоро собранным ужином.
– А сегодня с утра умотали в свою контору - докладывать о результатах экспедиции и приведенных иммунных. Проторчат там до вечера. Информацию о вас тоже передадут, куда нужно. И потом уже вызовут в отдел кадров, чтобы пропесочить ваши Дары, у кого какой. Ну и подобрать подходящее занятие с учетом навыков, способностей и пожеланий. Короче, пару дней, пока там будет вся эта бюрократия, у вас есть. Отдыхайте. Натерпелись, небось?

Яна неопределенно пожала плечом. «Натерпелись» было не тем словом, которым она бы охарактеризовала то, что уже произошло с ней. И то, что еще будет происходить.

Пока хозяйка гремела сковородками и хлопала дверью холодильника, Яна присела за деревянный стол. Последний, как видно, был сколочен кем-то из братьев, так как на заводской походил мало.

– А где Егорыч и Лёха?

Надя решительным жестом расколола на заскворчавшую сковороду два яйца с конкретными желтыми желтками. На секунду задумавшись, расколола и третье.

– Ушли погулять по центру. Одежды прикупить. Того, что вы принесли, конечно не хватит, чтобы жить и не позориться.

Яна с благодарностью приняла тарелку с наскоро поджаренной яичницей.

– А чем здесь нужно расплачиваться? Этими... кругляшами?

– Рублями, - Надя отошла к мойке. Набрав в миску воды, она придвинула ведро нечищеной картошки.
– И копейками. Посуди сама - даже один споран вещь очень ценная. А значит, в магазине нужно каждый раз набирать товаров на большую сумму, чтобы расплатиться именно спораном. Ну и как быть, если ты зашла, чтоб купить просто булку или карандаш?

Яна задумалась.

– Записывать на счет?

Собеседница хмыкнула, тонко счищая шелуху.

– Работает только в небольших стабах с проверенными клиентами. Поэтому в РССС рублевая система. Пришлые сначала идут в обменник - или обменивают прямо в магазине на месте. И

отовариваются. А местные получают зарплаты в рублях. Если собираются наружу - идут в тот же обменник.

Яна признала, что такая система вполне отвечала взаимному удобству, насколько это вообще было возможно. Поэтому, взяв из вазы кусок хлеба, уже без разговоров напрямую занялась яичницей. Она насколько отвыкла есть в чистоте, за столом, при помощи тарелки и вилки, что некоторое время полностью посвятила себя одному только этому процессу.

– Ты мне вот что скажи, - у Нади, которая чистила картошку, в отличие от Яны не имелось возможности полностью посвятить себя одному только этому процессу, так как ее рот оставался свободен.
– А чего это я вчера постелила тебе в маленькой комнате?

Гостья удивленно подняла глаза.

– Ты сама выбирала, где стелить, - искренне не поняла она, разделывая последний из трех желтых «глаз».
– Я бы легла, где угодно. Или что ты имеешь в виду?

Надя хмыкнула.

– Дурочкой не притворяйся, белянка. Вадя с Серегой, конечно, просидели ночь над своими картами и писульками, а потом их еще в систему вбивали. Но все равно ночь, да не всю. Я же знаю. Я своего мужика дождалась.

Яна дожевала последний кусок и принялась тщательно возюкать хлебом по тарелке, собирая остатки.

– Не знаю, что тебе почудилось. Между нами ничего нет.

Миг спустя она ощутила чудовищный нажим - Яне показалось, что вот-вот лопнет черепная коробка. Девушка вскинулась, поймав устремленный на нее взгляд сине-фиолетовых Надиных глаз. И, собрав всколыхнувшееся раздражение, отшвырнула от себя зарвавшуюся ментанта. Жена Сереги дернулась на стуле, выронив нож, и влетев спиной в находившуюся там мойку.

Проморгавшись, Надя увидела стоявшую перед ней Яну. В руках та держала использованную тарелку.

– Не делай так больше, - негромко попросила она. И, обойдя хозяйку дома, склонилась к мойке с другой стороны.

Надя, потирая затылок, молча наблюдала, как гостья моет за собой посуду. Ее ровный, смуглый лоб перечеркнули две вертикальные морщины.

– Серега не говорил, что ты так можешь. Почему скрывала, что ты ментант?

Яна вытащила из подстаканника в котором стояли вилки и ложки второй нож и, пододвинув табуретку, тоже присела возле ведра.

– Я не ментант, - после паузы проговорила она. На миг взгляды двух молодых женщин пересеклись и Яна нехотя пояснила.
– Бабка была ведьмой, учила... всякой ерунде. Я была еще малой совсем, думала, она со мной играет. И давно обо всем забыла. А здесь начинаю вспоминать. Обрывками, по чуть-чуть... Может, это Улей так на меня действует?

Серегина жена усмехнулась.

– Интересная была у тебя бабка, белянка. Ну, не злись. Я сама владею своим Даром чуть больше полгода. Из стаба не вылезаю, даже гороха не ем. А значит, он почти не развивается. Была бы поумелее - прощупала тебя шустро и незаметно.