S-T-I-K-S. Черный заповедник
Шрифт:
Яна не сразу нашлась, что ответить.
– Ну, так что тебе все-таки понадобилось у меня в голове?
– наконец спросила она, за неимением другого занятия, продолжая орудовать ножом.
Надя сдвинула красивые тонкие брови.
– Хотела узнать, правду ли ты сказала о вас с Вадькой. Похоже, что все-таки правду. Нет, ну в самом деле. Серьезно не видишь, как он на тебя смотрит?
Яна неопределенно пожала плечами.
– Не слепая. Но он же просто смотрит. Говорить ничего не говорит.
– И не скажет. Это же Вадька. Он после
– И не смотрел ни на кого. Целых семь лет, с тех пор как нас занесло сюда. А теперь смотрит на тебя. Я серьезно, не понимаю. Да, он молчит, как дурак, но ты-то - тебе совсем нечего ему сказать? До сих пор не разглядела, что он за человек? Он тебе что, не нравится?
Гостья бросила последнюю картофелину в миску, заляпав столешницу.
– Нравится. Спас мне жизнь не один раз. Я ему благодарна. И Сереге благодарна. Если бы не они - я бы сюда не добралась. Но...
– Что?
– не удержалась Надя, поскольку Янино ноканье явно затянулось. Хозяйка дома тщательно промыла мясо, бросила его в здоровенный казан. И, прикрыв тот крышкой, обернулась к гостье.
– Что не так? Вадим не человек - поэтому?
Яна качнула головой.
– Нет, не поэтому.
– Тогда что? Только не говори, что типа он этого не хочет. Я его знаю, как облупленного - хочет, только предложи. Ну?
Яна непритворно вздохнула.
– Тебе лук нарезать не надо?
– Надо, - Надя отклеилась от стола, о который опиралась задом, и полезла в мешок под холодильником.
– Я нарежу. Ты пока говори.
– Да нечего тут говорить, - гостья досадливо поморщилась. Прямолинейная и назойливая собеседница ее порядком допекла. Но, хотя жена Сереги лезла конкретно не в свое дело, Яна чувствовала себя достаточно обязанной, чтобы все-таки поддерживать разговор.
– Забодала ты меня своим Вадимом. Все они... сначала «ути-пути» - а потом «гав-гав-гав». Не нужно мне этого больше.
Серегина жена бросила на нее слезящийся взгляд и вытерла под носом рукавом. Не помогло - лук, который она нарезала, продолжал делать его коварное дело.
– Что, обжигалась с мужиками?
Яна не ответила. Впрочем, Наде ее ответ был и не нужен.
– Я тебе еще кое-что расскажу про Вадьку, а ты сама потом подумаешь, кого считаешь не нужным.
Гостья мотнула головой.
– Может, хватит, Надь? Я не то, чтобы люблю все эти... разговоры. Да и, прости, не твое это дело.
– Хватит так хватит, - Серегина жена ссыпала лук в казан и тщательно перемешала его с пустившим дух мясом. Унюхав этот запах, Яна вдруг поняла, что не так уж плотно и поела, и вполне готова повторить.
– Только я думала, что тебе было бы интересно узнать, как Вадька стал квазом. О, кстати, и вот еще что. Подожди-ка...
Она сорвалась с места и вылетела из кухни. Однако, не успела изумленная Яна и пары раз хлопнуть глазами, как Надя уже вернулась и ткнула в Янины руки большую
– Тебе и это не интересно?
На фотографии, обнявшись, стояли трое. Двое были Яне знакомы, хотя Серега и Надя с заметно выпиравшим животом выглядели гораздо моложе своих теперешних лет. Третьего, высокого и коротко стриженного светловолосого парня с худым серьезным лицом ей раньше видеть не доводилось.
И только миг спустя она поняла, кого именно видит на этой картинке.
– А как он... Вадим стал квазом?
– негромко спросила Яна.
Надя, которая внимательно следила за ее лицом, удовлетворенно кивнула.
– Обычно квазами становятся одинаково. Жрут не то, что надо. Но Вадькин случай - другой.
Она снова помешала в казане и, прикрыв его крышкой, присела напротив гостьи, которая продолжала вглядываться в незнакомое ей раньше человеческое Вадимово лицо.
– Здесь, в Улье, все не так, как там, - Надя неопределенно мотнула головой, но Яна ее поняла.
– Улей не щадит никого - ни взрослых, ни детей. И даже если ты вытянешь свой счастливый билет, и останешься человеком, это не означает, что твои дети автоматически тоже будут иммунными. И после того, как наберут вес выше пятнадцати килограмм, не превратятся в чудовищ. Можешь представить, каково это? Поэтому, как правило, детей здесь стараются не рожать.
Яна подняла брови.
– Подожди. А разве у вас нет лекарства от заразы? Вадя же дал Ленке какую-то белую таблетку...
– Вадя дал не таблетку, а белую жемчужину. Когда Серега мне сказал, я чуть не выпала в осадок. Он же берег ее для себя... когда мы поняли, что Улей не хочет моих детей. Белый жемчуг, величайшее сокровище Улья, за которое некоторые готовы мать продать, и которое добывают только из скребберов - это единственное лекарство от заражения. И единственный способ для кваза сделаться обратно человеком. Других способов не существует.
– А тогда откуда у Вадима эта... жемчужина?
Надя грустно усмехнулась.
– Дай дорассказать, белянка. Так вот, местные стараются беречься, как могут. Но понятное дело, время от времени залеты случаются. А белый жемчуг - это то, что могут позволить себя только самые-самые, и то далеко не во всех стабах. Поэтому в РССС существует соцпрограмма. Очередь на получение «детской» жемчужины от государства. Тем, кому она может понадобиться. Все-таки не все дети становятся зараженными - процент иммунных есть и среди них.
Яна начала догадываться. Но для окончательного понимания ей не хватало информации.
– А что нужно, чтобы встать в очередь?
– Ничего особенного. Просто зарегистрироваться и отдавать четвертую часть зарплаты. И так - до самого залета. Как правило, вклада одного человека не хватает, и люди, близкие родственники или друзья кооперируются - «скидываются» своими вкладами, до недостающей стоимости. Так тоже можно.
– А если не хватает вкладов? «Залетному» ребенку не дадут жемчужину?