S-T-I-K-S. Шпилька 2
Шрифт:
— Ну, раз так, — сквозь зубы процедила Шпилька, приподнимаясь на локтях, — сам виноват!
Перехватить дар погонщика было делом простым. Применить оказалось сложнее — мешал голод, который испытывала крылатая тварь, и контроль со стороны погонщика. И всё же у неё получилось направить птеродактиля вверх, подальше от себя.
Воспользовавшись моментом, Шпилька вскочила и снова побежала. А вот погонщик, вопреки ожиданиям, остановился и попытался опять взять элитника под свой полный контроль. Зря — он не учёт тот факт, что Шпилька была не одна.
Лайма первой
До погонщика, борющегося с овчаркой, оставалось около пятидесяти метров, когда Лайма вдруг завизжала, и грудь Шпильки пронзила адская боль.
Такое с ней уже случалось — в первые дни в Улье, в лондонском кластере, Шпилька тоже прочувствовала ранение собаки на себе. Но тогда это была просто царапина, сейчас же Лайме явно досталось куда как крепко.
Боль была настолько резкой, что потемнело в глазах. Споткнувшись о попавшую под ноги корягу, Шпилька потеряла равновесие и упала. Но страх за попавшую в беду немку оказался сильнее боли. Шпилька вскочила и снова побежала — так быстро, что застонали даже привычные к нагрузкам мышцы. И остановилась лишь тогда, когда увидела на небольшой, заросшей иван-чаем поляне лежащую Лайму и стоящую над ней с окровавленным ножом… себя.
Шок был настолько сильным, что Шпилька потеряла контроль над элитником. Да и вообще растерялась — не каждый день случается возможность посмотреть в глаза собственной злобной копии.
Растерянность прошла, как только лже-Шпилька подняла голову и осклабилась. Такой злобы и самодовольства на собственном лице настоящая Шпилька вытерпеть не смогла. Вскинула двести третий, намереваясь дать очередь…
И, как подкошенная, рухнула лицом в траву, чудом не выпустив автомат из ослабших пальцев. По спине хлынуло что-то тёплое, остро запахло кровью. А вот боли на этот раз, как ни странно, не было — видимо, слишком много в крови плескалось адреналина от страха за собаку.
Лже-Шпилька удовлетворённо посмотрела туда, где только что стояла настоящая Шпилька, пару раз подкинула окровавленный нож и ухмыльнулась. Шпилька с трудом повернула ставшую невероятно тяжёлой голову, скосила глаза. Сзади неё, опустив окровавленный туристический топорик, стояла фигура в длинном тёмном плаще и закрывающей верхнюю часть лица маске. Быстрое мысленное касание, и по навалившейся тяжести Шпилька поняла, что рядом с ней ещё один скрыт. Да к тому же, судя по прикиду — сектант.
«Ну вот и всё, отбегалась, — мелькнула досадная мысль. — Уделали нас, как котят»…
Додумать Шпилька не успела. Раздался выстрел из крупнокалиберной винтовки. Лже-Шпильку отбросило назад, она недоумённо уставилась на расплывающееся на груди красное пятно, и черты её лица вдруг смазались. Ещё два выстрела приговорили бросившегося было бежать человека в балахоне.
Лже-Шпилька — а вернее, тот, кто ею прикидывался, — пошатнулась и медленно осела на
— Шпилька! Шпилька, ты как? — послышался голос Рубаки.
Стронг подбежал. Отложив ОСВ, присел рядом, пальцами ухватил Шпильку за подбородок.
— Лайма, — едва слышно выдохнула Шпилька. — Ей помощь нужна…
— Сейчас посмотрю, — вытащив из кармана разгрузки плоскую металлическую коробку, Рубака вынул из неё шприц с лайт-спеком, зубами сорвал колпачок и воткнул иглу Шпильке в плечо.
По телу расплылось блаженное тепло. Рубака, скинув с себя куртку, соорудил из неё некое подобие повязки на шпилькину рану. И только убедившись, что она в относительном порядке, Рубака поднялся. Сил повернуть голову и проследить за ним взглядому Шпильки не нашлось. Зато слух работал, как надо.
— Рубака вызывает загонщиков. Срочно дуйте сюда, у нас пленник и двое раненых, — услышала она тихую и взволнованную скороговорку стронга.
— Что с Лаймой? — прохрипела Шпилька.
— Жить будет, — тут же подскочил к ней Рубака. — Вколол и ей лайт-спек. Сейчас наши прибудут, отвезём вас в Саратов, к знахарю. Пусть подлечит обеих.
— А те, что в машинах были?
— Нимфу взяли. Полиграф её раствором эфки обработать успел, так что никого уже не охмурит. Остальных в расход пустили — нахрена нам толпа грёбаных килдингов?
— Мы облажались, — шепнула Шпилька. — Это не мы на них засаду устроили, а они на нас.
— Уже догадался, — вздохнул Рубака.
Долго ждать помощи не пришлось.
Первым примчался Граф. На вопросительный взгляд Рубаки отмахнулся и бросил:
— Парни присматривают. Что тут?
— Нести придётся, — кивком указал на Шпильку Рубака. — Обеих. Раны не смертельные, но крови много потеряли. И я бы сейчас предпочёл Шпильку на спину не переворачивать, так что давай сооружать носилки.
Из этого комментария Шпилька поняла только одно — дела её, несмотря на вполне терпимое после лайт-спека самочувствие, не так уж и хороши. Получив в спину топором, пусть и туристическим, этого следовало ожидать.
Шпилька отнеслась к этому факту философски — не умирает же она прямо сейчас. А кровотечение и внутренние повреждения — ерунда! В Улье отрубленные конечности — и те обратно вырастают, что уж про органы говорить.
Увидев носилки, наскоро сделанные стронгами, Шпилька вообще попыталась их убедить, что в состоянии дойти до «Тигра» на своих ногах. Не вышло — её всё-таки уложили на корявые, едва прикрытые курткой Графа ветки, уложенные поперёк двух длинных жердей.
К этому времени до поляны добрались стронги из ещё двух экипажей и принялись готовить носилки для Лаймы. Из Саратова была вызвана санитарная «буханка», в неё и погрузили Шпильку и тихо сопящую Лайму.
Только теперь удалось разглядеть, что же произошло с собакой. На залитом кровью чёрно-рыжем боку виднелись три ножевых раны. Но, судя по тому, что собака дышала спокойно, повреждения действительно были не такими уж и серьёзными. Шпилька с облегчением выдохнула — ничего страшнее, чем потерять Лайму, она и представить себе не могла.