S-T-I-K-S. Вальтер
Шрифт:
— Мне вот интересно одно, кому, если он найдет, будет принадлежать такой клад, если в Остроге дело будет? — вылез Дохлер.
— Тому, кто найдет, по законам Княжества, — ответил Каштан.
— Даааа, нехило сундук жемчуга, да тут за такое половина мурами станет! Одну-то шестьдесят процентов рейдеров, кто восточнее, ни разу в жизни не видела, а тут сундук!
— Ты за себя, Дохлер, говори, а рядом со мной, с честным рейдером, ты с бадьей жемчуга туда-сюда ходи и мне насрать! — неожиданно вызверился Третьяк, — Не мое, и мне не надо! Свое я сам добуду! И все вы так же должны думать!
— А мы что?! Может, мы
— Ладно, Дохлер, извини, если что не так, устал я что-то. Без обид? И не тьма, конечно, но есть, есть…
— Да ниче, нормально все. Без обид. С последним согласен, но увидите все, — продолжал пророчествовать Дохлер, тряся назидательно указательным пальцем, — Трупов за периметром прибавится. Сколько всего крестников у Цемента? Сорок, пятьдесят? Вот считай каждого из них трясти будут, так или иначе! И сами они, тоже ребята ушлые! Одна рожа другой хитрее. Вон нашего свежака взять, тоже крестник, так вид у него только-только с крытки вылез, где топнул лет десять! И хозяйственный, вон как поели от души, — вот ведь, сука, в мою сторону кивнул, — Ты только, мужик, в голову не бери, но реально видок у тебя еще тот! Без обид?
Это ко мне обратился.
— Да без обид, — я только плечами пожал, мол, что тут скажешь?
— Крестников в Остроге у него осталось штук десять — двадцать. Постоянно шкуру трут.
— Ну, вот их всех будут за яйца ловить, дело ли — чумодан жемчуга!
— Я тоже на боковую, Гыча, толкнешь, как черед настанет! — поднялся Каштан, отряхивая зачем-то колени.
— Не, а я думаю, что в самом Остроге искать этот чемодан бесполезно! — донеслось до меня, вот неугомонные, — Посудите сами, мужики, Цемент жил только в гостиницах, дом свой не приобрел, хоть и гражданин. И постоянно мотался везде. С неделю назад у меня Герберт спрашивал, он на смене стоял, что за ящик с собой Цемент потащил. Ему, конечно, без разницы, но говорит бледный, потный, а сам кейс к себе прижимает и даже на секунду боится оставить без присмотра.
— Спрятал где-нибудь! Сто пудов!
— Да и по любому на карте своей отметил. Карта у него знатная была, никому не показывал! Она ему еще от его крестного перешла, у Дюди покупал пачку — точно знаю при мне терки были. От команды Лысого Доктора, считай все в наследство перешли. Там архив, полюбасу!
— Нет, показывал, с СССРа которые, у нас еще останавливались, с месяц назад, куда-то дальше в Пекло полезли, обратно вроде не возвращались.
— Ну, им он за два десятка гороха маршрут обрисовал. А бесплатно карту он не показывал.
— Ну, так и я не покажу! Нашел дураков, тут за каждую отметку литрами пота, порой крови, платишь, а ты покажи… Я только бесплатно хер покажу, и то не тебе, а какой-нибудь красивой молодке.
— Ты себя в зеркало-то видел, молодка?
— А мне и не надо красотой блистать, карманы полные рублей действуют в сто раз лучше на баб, чем смазливая
— То-то Гурт со своим борделем не знают куда жемчуг девать! Слышал я, что на девичниках им горох в трусы кидают, а которых удовлетворяют хорошо, так там вообще жемчуг… Нехилая работенка — одни удовольствия, трахаешь баб, бухаешь, нюхаешь кокс, а они тебе еще и платят за это.
— Дохлер, тебе завидно что ли? Сам бы так смог?
— Не, я пас, говорю лишь про то, что, вон Шпуня, глаголит типа рожей смазливой не надо обладать, чтобы женский пол клевал. Надо! Вот, например, я… Что скажите бабосов нет?
Кто-то заржал одобрительно.
— Вот я про то же, как тот Паниковский: всех куплю, продам и снова куплю. Только не клюют на меня бабы. И ничего поделать с этим не могу, в тренажерку хожу, такие массы тягаю, а мамон и жир как были, так и есть. Неделю тут не вылазил, один черт! Даже на один кэгэ не похудел, а жрал в три раза меньше, чем обычно. Вот так-то!
— Так правильно, тебе фотомодель подавай, ты еще вон к Анжеле клинья начни побивать…
— Пробовал, никак, — покачал головой тот и продолжил мечтательно, — Вот это женщина — кремень, муж уже три года назад погиб, а она до сих пор ему верна. Такую бы жену, чтобы тыл надежный, как стены Острога… Для такой ничего не жалко и можно все сделать! Как в той песне: «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую», — нарочито фальшиво и довольно противно пропел тот, и закончил, — А то типа Элинии возьмешь…
— А чем плоха Элиния?! Она боеспособность любого честного рейдера на новый уровень выведет, Умение разовьет, куда там Улью. Как тебе Дар — смертельный удар рогами? Без всякого жемчуга и гороха? Да тут вся элита в ужасе щемится будет! Дохлер — король каменных джунглей!
— Да, ну вас в жопу, я спать!
Опять хохот.
Странно, но вот сейчас оказавшись здесь, слушая незатейливые разговоры и смех, приходило понимание, что и тут люди живут. Не существуют, не выживают, а именно живут. Пусть у них и опасностей вокруг хватает, но это жизнь, полноценная. Не бег по кругу, не выживание ради выживания, которое в долгосрочной перспективе и без внятной конечной цели лишено какого бы то ни было смысла, кроме инстинктивной любви к жизни. Хотя вряд ли тот же герой Джек Лондона выжил бы, не имея точки опоры в виде цивилизации, которую необходимо было достичь. У них какие-то интересы, проблемы, свои, местечковые, но именно это и говорит о реальной жизни, а не пламенные воззвания и такие же идеи — спасем планету, поставим раком всех плохих.
Но больше всего меня занимал чертов Цемент, и его наследие. Вот ведь мразь, всем вокруг ямы под могилы вырыл и мне самую глубокую!
Часть 4
Глава 9. Должок
Проснулся я сам. В пять. Настроение и самочувствие было превосходным, будто и не четыре с половиной часа спал, а минимум двенадцать. Даже густой казарменный дух не вызывал обычного чувства дискомфорта, который несмотря на огромные размеры помещения, по отношению к количеству квартируемых людей. Ну, не нравятся мне резкие неприятные запахи. Терпеть могу сколько угодно, но не люблю. Да и что любить тут, что должно нравиться-то? Запах пота, немытых тел и грязных носков? Еще и легкий перегар, дым дешевых сигарет?