С тенью в душе
Шрифт:
— Что ты несёшь?
— Да ведь такому богатею, как ты, особенно нелегко придётся — с людизмом-то! Слышал про нового русского? Ну, стоит эдак новый русский возле шикарного новенького четырёхэтажного особняка и рыдает. Подъезжает второй новый русский и спрашивает, мол, что стряслось-то? Налогами задушили? Не-ет, отвечает первый, я ж сиротский домик построил, завтра презентация. Ну, так это ж хорошо, спорит с ним второй, сиротский домик — это ж благотворительность, престиж повышает, всё такое. Так-то оно так, отвечает первый, всхлипывая, но как
— Ты бредишь, человек?
Мы вдруг расцепились сознаниями — как-то в один миг, без подготовки и без усилий. Просто момент сменился, и вот хватки как ни бывало. Именно тогда я ощутил, насколько невыносимо тяжело пришлось мне под его давлением. Сейчас, казалось, до самого настоящего физического полёта, да и без помощи крыльев, осталось лишь одно дуновение, и думать уже можно без помех.
А потом я очнулся — на полу залы, мокрый, как бобёр, только что вылезший из реки, с дикой головной болью, уставший до ломоты в суставах, изнурённый до того, что и шевельнуться-то, кажется, не получится — при всём желании. Властитель стоял надо мной, покачиваясь, и выглядел, кажется, лишь немногим лучше. Действительно ли я сумел изнурить своего «учителя»? Офигеть, не встать!
— Конечно, немыслимо. Он решил, что просто устал после боя, после перенаправления энергии в каналах, и следует отложить это дело хоть немножко.
— Откуда ты знаешь, что он решил?
— Я, в отличие от тебя, успеваю обращать внимание не только на свою особу. Вы были так сближены, что уловить его выводы получилось без труда.
— А что вообще случилось?
— Хорошо, что тебя это хотя бы немного интересует. Из каждого боя надо уметь выносить частичку опыта. Вообще ты ловко придумал. Сам, или кто-то подсказал?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сбил противника с толку этими своими шуточками. Мне бы не пришло в голову юморить во время схватки, и Хтилю тоже, конечно. Поэтому он потерял цепкость. Отвлёкся.
— Значит ли это, — мысленно простонал я, — что ты готова похвалить мою манеру вести поединок?
— Он выглядит идиотским, но, видимо, в этом и весь смысл. Иногда и ты на что-то способен. Даже если случайно, то всё равно молодец. Я сомневалась, что ты на этот раз сможешь отстоять себя. Даже и с моей помощью.
Я приоткрыл глаза. Хтиль смотрел на меня без выражения. Потом развернулся и удалился. Никто из присутствующих даже и не подумал протянуть мне руку, чтоб помочь подняться. Но я, прожив тут больше года, этого уже и не ждал. С трудом, но сумел справиться сам. Покачиваясь, поплёлся в коридор, где предпочёл какое-то время постоять, прислонившись плечом к стене. Ходить по замку, шатаясь и запинаясь, было опасно.
— Уже начал соображать, парень, — одобрительно протянула айн. — Может, из тебя и выйдет толк — под моим руководством, конечно. Лучше б ты уже начал меня слушаться.
— Ты слишком многого от меня хочешь, детка. Научись давать советы в приемлемой форме, если хочешь, чтоб их принимали. Поняла?
— Господи,
Глава 8
БЕГСТВО
Достаточно было слегка прийти в себя, чтоб осознать, на каком зыбком краю я балансировал только недавно. Чёрт побери, Хтиль запросто мог расправиться со мной! Запоздало, но отчётливо смерть дохнула мне в загривок. Кстати, хорошо бы, если б одна только смерть, однако подозреваю, что в случае проигрыша меня ждало бы нечто намного худшее. Трудно себе представить существование ещё более убогое, чем у моей айн, однако именно оно бы ждало меня.
— Большое спасибо, — с беспримерной язвительностью произнесла демоница.
— А разве нет? Твоё положение ещё не так и плохо.
— Ну да. — Голос её звучал неохотно. Но отказаться отвечать она не могла.
И я прекрасно понял то, что она попыталась оставить скрытым. Да, она, как сознание, образовавшее артефакт самого высокого порядка, сохраняла определённую свободу действия и даже способна была получать удовольствие от своего существования. Определённые радости мог дать ей и я. А мог — страдания. Оказывается, это вполне в моей власти, и конечно, она от меня это старательно скрывала. До сего момента.
Меня же в случае проигрыша ждёт совсем другая судьба. Лишь обломком души я сохранюсь в магической конструкции, и от всех ощущений, доступных мне в этом случае, останется только нескончаемая мука. И лишь столько сознания, чтоб никогда не прерывать её.
«Я ведь выиграл только чудом! И это чудо столь же необъяснимо, как любое из чудес, выпадающих на долю смертных! Что же делать?» Да, в общем, ответ-то очевиден. Похоже, настало время окончить местную академию, забрать свой диплом и мотать от учителя как можно быстрее и как можно дальше.
— Думаешь, это такая простая задача?
— А в чём загвоздка?
— Хтиль тебя выучил, и уж конечно не для того, чтобы отпустить в свободное плаванье. Он уже наметил тебя в работу. И за тобой сейчас уже очень хорошо следят.
— Ладно. Слушаю твои советы. Как надо отсюда выбираться?
— А я не знаю.
— Шутка?
— Нисколько. Думай сам.
— Ты опять?
— И что, как ты думаешь, я надумаю?
— Ты же тогда сбежал от монильцев. Попробуй тут что-нибудь изобрести.
— Слушай, а какова вероятность использовать для побега магию?
— В самом сердце владений Хтиля? Шутишь? Кстати, ты больше не имеешь доступа к замковым энергиям.
— Это я уже заметил. А что насчёт смыться ночью?
— Подозреваю, именно ночью тебя будут выслеживать с особенным вниманием. Выскользнуть из Ишнифа после наступления темноты будет намного труднее, чем при свете.
— Значит, надо идти прямо сейчас.
— Сейчас? — Я уловил в тоне собеседницы искреннее изумление. Искренность в ней я встречал очень редко. — Мне кажется, или ты едва держишься на ногах?