С тобой нельзя
Шрифт:
Мои щеки розовеют, а сердце сжимается. Ураган эмоций сносит волной растерянности. Вцепляюсь пальцами в железные балконные перила, и все равно теряю равновесие. Переваливаюсь на один бок, чувствуя на талии теплые прикосновения.
Мот дотронулся до меня раскрытой ладонью.
Смотрю на него, медленно умирая. Зачем он это делает? Это нечестно.
В панике выхватываю у него сигарету, вдыхаю дым до слез. Стряхиваю пепел и дрожу. Очень хочется к нему прижаться. Сильно-сильно. Ненормально и неправильно, знаю. Это желание делает меня
Прижимаю свои пальцы к груди Мота. Чувствую его глубокие, размеренные вдохи и ровные удары сердца.
Мое же вот-вот выломает грудную клетку. Облизываю губы и бросаю тлеющий окурок вниз. Оба наблюдаем за тем, как он летит с пятого этажа в темноту ночи, неловко друг друга касаясь.
– Нам, наверное, не стоит наедине оставаться, – бормочу, набираясь сил, чтобы посмотреть на Матвея.
Когда запрокидываю голову, обжигаюсь о его взгляд. Пристальный, цепкий, сводящий с ума, в общем.
– Да, ты права, – произносит тихо, с легкой хрипотцой.
Больно это слышать, но я сильная, и я справлюсь. Отрываю свою ладонь от его груди, но Мот перехватывает запястье. Окольцовывает. Наши руки замирают в воздухе.
– Ты говорила правду?
Матвей наклоняется. Смотрит на мои губы, бегло в глаза и снова на губы.
– О чем?
– О том, что влюблена?
– Я безбожно врала.
– А почему дрожишь? – склоняется еще ближе.
– Я…
Придумать ответ не успеваю, и, честно говоря, хорошо, что так. В глубине квартиры хлопает дверь. Видимо, Вадик вернулся.
Шумаков резко разворачивает меня к себе спиной, берет пачку сигарет, прикуривает и отходит в сторону. Теперь мы на расстоянии. Он курит. А я просто нахожусь неподалеку. Никакого криминала.
– Бля, Мот, ты опять начал? – Вадик с недовольным лицом выходит к нам.
– Балуюсь, – Шумаков пожимает плечами, выпускает дым, а сам меня взглядом цепляет.
Балуется…
Это ведь не о сигаретах. Точно не о них…
***Кансэцу кису (????) в Японии существует понятие «косвенный поцелуй». По сути, это минимально тесный физический контакт. Например, когда возлюбленные делят еду, напиток или сигарету, можно сказать, что это намекает на поцелуй.
Глава 7
Солнце ослепляет, а мои очки спокойненько так лежат дома на полке. На улице второй день жара просто адская, щурюсь и выбегаю из автобуса на остановке недалеко от летней веранды, где мы договорились с Кариной о встрече.
Утром я была уверена, что она не придет, поэтому и сама не собиралась. Но ближе к обеду девушка Мота снова позвонила мне с того же номера. Уточнила, в силе ли наша встреча, извинилась за то, что пропала, и обещала все объяснить лично.
Поэтому вот я здесь, в самом сердце города.
Занимаю столик у перил и прошу лимонад манго – маракуйя. Бегло осматриваюсь, незаметно покручивая головой по
Эта мысль греет и разочаровывает одновременно. Мне безумно страшна тема предстоящего разговора, особенно когда я не понимаю, о чем он будет, но поэтому же и до ужаса интересно, что же эта певичка хочет со мной обсудить.
Шумакова? Меня и Вадю? Насколько я поняла по рассказам брата, да и по реакциям Карины в машине Мота в ту ночь, ни я, ни Вадя особого восторга у нее не вызываем. Скорее наоборот…
– Ваш лимонад.
– Спасибо, – благодарю официанта. Улыбаюсь.
Именно в этот момент стул напротив занимает фигура в белой широкой рубашке. На глазах солнцезащитные очки, на голове кепка.
– Мне то же самое, – просит Ростова, не глядя на официанта.
Смотрю, как шевелятся ее губы, и понимаю, насколько я жалкая, потому что думаю в этот момент о том, как Шумаков их целует. Ее надутые силиконом, или чем им там колют губехи.
Самой от себя противно, ей-богу, но остановить этот поток яда в голове невероятно сложно.
– Привет, – здороваюсь первая.
РиРо кивает, а когда официант отходит, расплывается в улыбке.
– Привет. Прости, что я так… Конспирация. Не хочу, чтобы кто-то сфоткал. Для всех я вернулась в Москву. – Смотрит на свои смарт-часы. – У меня немного времени, машина вот-вот приедет. Папа уже выслал за нами водителя.
– Понимаю, – киваю как умная.
– Я тебя не сильно напрягла, надеюсь? – снова улыбается.
– Да нет. У меня был свободный час.
– Отлично. Ты прости, я просто… Просто в таком раздрае, Алёнка. Мы с Мотом сильно поцапались. Сама виновата, накосячила. Мой длинный язык когда-нибудь заведет меня в могилу, – разводит руками.
Снова киваю. Карина улыбается, но ее глаз я не вижу, они спрятаны под линзами с поляризацией. Почему-то кажется, что взгляд у нее холодный и острый, несмотря на вот это показательное радушие.
– У тебя ко мне какой-то разговор, насколько я поняла?
– Да, – щелкает пальцами, упираясь локтями в стол, немного подаваясь ко мне. – Вы с братом давно знаете Матюшу. Дружите давно. Поэтому, наверное, теперь только вы можете хоть как-то на него повлиять.
– Теперь?
– Мы поссорились. Сильно, Алён. Я сказала лишнего, он тоже… Мне кажется, что наша свадьба под вопросом теперь.
Приоткрываю рот и тут же его захлопываю. Считаю про себя до десяти. Успокаиваюсь, чтобы не обрадоваться и не улыбнуться. А я ведь могу. Новость-то для меня совершенно неплохая.
Глупо, конечно, но где-то глубоко внутри все же таится надежда на взаимность Матвея ко мне.
– И чем я могу помочь? – Незаметно скребу ногтями свою коленку под столом, затаив дыхание.
– Я хочу ему сюрприз сделать. Понимаешь, наша свадьба – это большая показуха. Тебе и Вадику будет там неудобно. Я уверена. Вы классные ребята, но…