С видом на жизнь. Дилогия

Польская Мари У.

— Зор? Зорислав? — я кивнула головой. Гиль уставился на меня как на неведому зверушку. — А где ты с ним познакомилась?.

— А, — махнула я рукой, — это не важно. Он был моим учителем.

— Учителем? Магистр Зорислав?

Вот заладил-то. Я иронично взглянула на Гиля:

— А что? Есть сомнения?

— Так ты маг?

Да уж… Такими темпами я быстро себя выдам. И вдруг я застыла как вкопанная: а ведь турнир там, в Академии, получается, уже был. И меня могут знать в лицо и по имени, ведь из-за моего вмешательства оборотни лишились

победы. Я мельком взглянула на Гиля. Этот, похоже, не вспомнил. А вот Амин, если я ему попадусь на глаза, еще как вспомнит. Нужно быть аккуратнее. И вообще, поспрашивать… Может ли быть такое, что тут другая реальность и меня там, в Академии, нет.

— Я просто обучалась на дому. И Зор за мной присматривал, — такой ответ, видимо, не удовлетворил Гиля и он хотел было продолжить расспросы, но я решила переменить тему. — Слушай, Гиль, а куда именно направляется Амин?

— Да на развалины… Те, что посреди проклятых земель. Он думает, что артефакт там.

Интересно… Про развалины я ни разу ничего вообще не слышала. Про проклятые земли мне говорили, про нечисть там расплодившуюся. И все…

— А что это за развалины? — Гиль глядя куда-то в сторону очень натурально пожал плечами. — Неужели ты вообще ничего не знаешь?

— Почему же… Говорят, это центр мир, а с которого все и началось. Первородный здесь творил землю и небо, расы и законы. У нас есть предания, согласно которым его лаборатория была покинута после битвы с демонами, пришедшими к нам из темного мира.

Он вдруг перешел на свой изначальный язык и начал рассказывать что-то тягуче — красивое, даже несмотря на шипящие звуки и лающие интонации.

— Что это? — спросила я, когда он замолчал.

— Легенда о кровавом Цветке.

— Как-то сильно кровожадно…

— Вообще-то в нашем древнем языке слова красный и кровавый обозначались одним символом. Так что возможно автор, записывая эту легенду, имел в виду красный.

— А по смыслу?

— По смыслу — кровавый.

— О чем там говорится?

— О любви, конечно. Сын Первородного полюбил принцессу демонов из темного мира, увидев ее в Отражении снов.

— Что такое "отражение снов"?

— Говорят, Первородный мог видеть все, что творится и в этом мире, и в других в своем зеркале. Его и называли "отражением снов".

— И его сын увидел девушку, влюбился в нее… А что дальше?

— Попасть в мир своей возлюбленной он мог лишь воспользовавшись артефактом отца, который работал только от попадания на него крови. Этот артефакт открывал портал в темный мир. Юноша не пожалел крови и открыл его. Оттуда хлынули орды демонов, и началась война. Тогда сын Первородного принес себя в жертву и портал закрылся. А его отец уничтожил попавших в наш мир демонов.

— А девушка? — я печально вздохнула.

— Ну… Она была в первых рядах демонов. Говорят даже, что именно она помогла юноше принести себя в жертву ударом меча прямо в сердце.

— Ужас какой!

— История о любви… Красивая…

— А

причем здесь кровавый цветок? Хотя… Если это тот артефакт, который помню я, то он просто превращается в цветок, раскрывший лепестки, — перед глазами пронеслась картина смерти мага — предателя, и что-то в ней не соответствовало рассказу. — Стоп! Но ведь из цветка тогда не полезли никакие демоны. Просто появились красные языки. Они будто съели Амина. Почему же портал не открылся?

— Может потому, что Амин не является потомком Первородного?

— Не могу поверить, что если бы он тогда заставил меня общаться с этими языками, мир бы уже был мертв, — произнесла я очень тихо и скорее для себя, чем для оборотня. Но Гиль с его нечеловеческим слухом расслышал меня и сделал выводы.

— Ты — потомок Первородного? — он завораживающе уставился мне в глаза. Теперь они были янтарными с зелеными искрами. Это, наверное, значит, что он испытывает ко мне чисто научный интерес. А вдруг он решит меня сдать тому же Амину. Ведь еще не факт, что тот бросил Гиля просто из-за его несогласия искать артефакт. Я невольно отпрянула от оборотня. Он рассмеялся. — Да ты не бойся! Я никому не расскажу. Тем более про тебя. Ты мне, можно сказать, жизнь спасла

Я поверила… Вернее сказать, так я и поверила. Вот ведь действительно, язык мой — враг мой. И когда я научусь держать его за зубами. Ведь уже сколько раз прокалывалась! И снова… А Гиль все сидел и пристально смотрел на меня.

— Ты мне веришь? — спросил он.

— Я себе-то уже не верю…

— Да уж, тяжело тебе пришлось. Я так понял, что ты из будущего. О таких вещах я раньше даже и не слышал, но тебе верю. Твой запах выдает твой страх, а не ложь. Но если ты из будущего, то и здесь, в прошлом, должна быть. Откуда ты?

— Извини, Гиль… Я не намерена рассказывать о себе. Если даже предположить, что я тебе верю, нет никаких оснований для откровенности, — он явно обиделся. — Сам посуди, вдруг Амин поймает тебя и выбьет правду… Сейчас у него нет ни единой капли крови Первородного. И не будет еще по меньшей мере полтора года. А появись я сейчас, мир будет обречен. Мы его и так едва спасли.

— Прости, — выдавил из себя оборотень, — я уж подумал, что ты мне просто не доверяешь.

Он отстал от меня с вопросами, но я подозревала, что правду он все равно будет искать. Тем более, что сейчас деваться нам вообще некуда и придется путешествовать вдвоем. Только вот куда?

— А отсюда до развалин далеко? — спросила я у Гиля.

— Два дня пути… Ты же не хочешь его догнать?

— Именно хочу! Он не должен заполучить артефакт.

— Вета, я понимаю, ты смелая девушка, но посуди здраво, как ты сможешь ему помешать? Убьешь всех? Или сама утащишь эту демонову штуку куда подальше?

— Боюсь, утащить ее мы не сможем, она слишком большая. Да и убить живого чело… оборотня не так просто как кажется хотя бы по морально — этическим соображениям, я уж не говорю о перевесе в силе.