С видом на жизнь. Дилогия
Шрифт:
— Гера Вард сказала, что они устроят мне побег во время дуэли, только они не знали, когда это будет, — выпалила я, стараясь не мигать и не дать и тени сомнения проскользнуть в моих глазах.
Алекс еще какое-то время смотрел, казалось, прямо в душу, потом отпустил подбородок и отошел:
— Хорошо… Я верю тебе.
Он вышел из зала, я — следом за ним. Теперь меня никто не останавливал. Он отвел меня в мою комнату.
— Отдыхай сегодня.
Я испуганно посмотрела на него. Он растолковал взгляд по — своему:
— Не бойся,
После его ухода я повалилась на кровать. Итак, у меня есть время и надо что-то придумать. Я была зла на Рай Варда, я ненавидела Алекса, но смерти ни тому, ни другому не хотела. А то, что они поубивают друг друга, даже не сомневалась.
Я расстегнула ошейник и сняла его. Мир будто приобрел резкость. Значит, мою магию ошейник еще блокирует. Скорее всего, металл антимагический. Но вот то, что я могу его снять — это хорошо. Я подошла к окну. Насколько хватало глаз, простиралось сожженное ущелье. Но сквозь прутья решетки я смогу протянуть руку. Гера Вард должна ее заметить, а решетка для драконицы — сущие пустяки. Значит, я могу стать свободной уже сегодня ночью.
Меня такой вариант устраивал бы, если бы Рай Вард не вызвал на дуэль Алекса. Я понимала, что дракон просто не мог по — другому. Это дело чести. Его оскорбили в присутствии его же подданных, пусть и будущих. Такие вещи не прощаются.
Значит, нужно искать другой выход. И я уже знала какой. Алекс явно не в себе. Не знаю, что там у него с аурой, но его стремление найти меня и отомстить больше походило на паранойю. Это болезнь и ее надо лечить. А кто у нас лучший лекарь душевных недугов?
Оставалось решить, как попасть в комнату Алекса и заставить его выслушать меня. Вот тут мне в голову ничего не приходило. Дверь моей комнаты была не заперта. Да и зачем вешать замки, если я и так дальше пятнадцати шагов не уйду. Это хорошо. Но как зайти к нему? Разве что, сдаться на милость победителя. Он же предлагал заработать послабление режима, значит, предусматривал такой вариант.
И еще песня… Какой она должна быть? В голову что-то ничего не приходило. Хотя я уже заметила закономерность: слова и музыка возникали сами, когда я ставила задачу. Осталось надеяться, что и в этом случае все пойдет хорошо.
Честно говоря, свои шансы на успешный исход дела я оценивала как один к девяноста девяти. Но это был единственный вариант, если я хотела избежать завтрашней трагедии.
И еще оставался вопрос, который также требовал осмысления. Если все-таки ничего не получится? Я ставила на кон все. Чтобы спеть, мне необходимо было снять ошейник. Этим я бы выдала себя, а другого шанса сбежать уже могло и не быть. Значит, нужно предполагать лучшее, но готовиться к худшему. Если ничего не получится, я убью себя. Боли мне уже хватило. Мой организм мог просто большего ее количества не выдержать, а Томас так ярко описал мне меня пускающей слюни, что выбора не было.
В шкафу висело предостаточно различных нарядов. Я
Глава 20
Дверь открылась сразу же, едва я постучала. На пороге стоял Алекс в расстегнутой и выпущенной поверх брюк рубашке. Удивление на его лице сменилось презрительной улыбкой:
— Что, неужели пришла зарабатывать условия получше?
Мне было неловко и стыдно, кажется, я даже покраснела:
— Мой господин, — пролепетала я, — я хотела поговорить с вами.
— О чем нам говорить? — он недоуменно выгнул бровь. — Неужели за дракона просить пришла?
— Нет… Может вы разрешите мне войти?
— Да, конечно, входи. Можешь сесть вон там, — он указал на диванчик, заваленный множеством маленьких подушечек.
Я прошла, села и поудобнее устроилась. Что делать дальше? Алекс подошел к секретеру в углу комнаты, достал из ящика бутылку вина и два бокала.
— Будешь? — спросил он меня.
Я кивнула.
— Итак? — он сунул бокал с вином мне в руку, и сел напротив меня в кресло. — За что выпьем?
Я в раздумьях вертела бокал в руках.
— Тогда за меня! — он выпил вино залпом, потом посмотрел на меня долгим изучающим взглядом. — А ты изменилась. Я совсем не ожидал, что ты будешь так молода, так дерзка и так независима. Вообще-то раньше ты такой не была. Ты меня любила, даже обожала и… боялась.
— Да, но это было в прошлой жизни.
— В этой, конечно, все по — другому?
— Ты стал другим…
— Ты пришла мне читать нотации? — он встал, подошел к диванчику и устроился рядом со мной. Я шарахнулась от него как ошпаренная. Алекс не отступал. Преодолев мое вялое сопротивление, он завалил меня на диван, придавив собой, и жестко грубо поцеловал. Я не сопротивлялась, даже не шевелилась.
— Нет, так не пойдет, — он отстранился. — Я хочу, чтобы ты сама этого хотела. Я никогда не насиловал женщин и не буду начинать.
Пытаясь сдержать нервную трясучку, я села рядом с ним и взяла его за руку:
— Сашка, давай я тебе спою…
Он замер, весь напрягся, бросил на меня быстрый взгляд и пошел наливать себе еще вина.
— Я слышал, ты поешь мои песни…
— Да, сам же знаешь, как они мне нравятся.
— Спой что-нибудь, только не разочаровывай. Если у тебя получится хуже, чем у меня, никогда не прощу.
Пока он отвернулся, я сняла ошейник, спрятав его в складках платья, закрыла глаза и осмотрелась. Аура его была будто прожжена. Так бывает, когда окурки тушат о пластик. И таких прожогов у него насчитывались десятки. К горлу подступил ком. Мне стало его жалко до слез. Выжженное поле боя. "И тут уж кричи — не кричи"… пришли на память слова любимой нами двоими когда-то песни.