С вождями и без них
Шрифт:
Снимая шляпу с умиленьем,
Шептал, к Сергею подойдя,
"Спасибо, дорогой Есенин!"
А возложивши свой букет,
Я вслух, при всем честном народе,
Кричал Высоцкому: "Привет!"
(Бывал в гостях у нас Володя.)
С Москвою легче мне в беду,
В судьбы суровые моменты.
Когда мне плохо,
За утешеньем к монументам.
Стою, застыв, как часовой,
Я перед Пушкиным, который,
Поникнув гордой головой,
Глядит на нас с немым укором.
Ты прав, поэт, пора уж нам
Перед Москвою повиниться.
Хоть нет доверия к слезам,
Поплачем вместе со столицей.
Не успокоюсь я, пока
С души своей не сброшу груза.
Да, мы остались в дураках,
Не сберегли тебе Союза.
Не быть тебе уж "Третьим Римом".
Но не печалуйся, как знать,
Святым угодником хранима,
Ты ведь и Пятым можешь стать.
В старинных храмах и дворцах
Мелькают царственные тени.
Здесь Грозный каялся в грехах,
Там просвещал рабочих Ленин.
Не чужд политике и я,
Мотался в коридорах власти.
Там вдосталь грязи и вранья,
Избави Бог от сей напасти.
Пустились "новые" в загул,
Притихли "старые" в отчаянье.
Как Бах, звучит, Москва, твой гул,
И как Шопен - твое молчанье.
Мороз. Мерцают фонари.
Проносятся автомобили.
Дождусь ли новой я зари?
Мы были или мы не были?
* * *
Люблю Москву от А до Я.
Любил всегда, люблю поныне...
Но лишь с тобой,
А без тебя
Она безмолвна, как пустыня.
Куда мир движется
Куда мир движется, к чему,
И кто его толкает в спину?
Пока загадки не пойму,
Я эту землю не покину.
Перечитал тьму мудрых книг
От Аристотеля до Маркса,
Нашел ответ...
Увы, его закрыла клякса.
Пришлось трудиться самому.
Всю жизнь провел я в размышленье
И наконец - хвала уму!
Пришло искомое решенье.
Куда мы движемся? Туда,
Откуда больше нет возврата.
Что нами движет? Суета
И любопытство виноваты.
Ну и последнее: зачем?
Не может мир остановиться.
Мы вечно движемся затем,
Чтоб ухватить крыло жар-птицы.
О смысле бытия
Терзался я над смыслом бытия,
И есть ли Бог, и где его обитель,
А если есть - кто в этой драме я,
Герой, статист или случайный зритель?
Полжизни прожил и миллион дорог
Я отшагал, пока не осенило:
Я человек, в моей душе есть Бог
И в ней же место для нечистой силы.
Я человек - я мал и я велик,
Богат и беден, пусть в неравной мере.
Правдив и лжив мой ум и мой язык,
Я Пушкин и Дантес,
Я Моцарт и Сальери.
Я человек - не дрогнув, я умру
За истину, за Родину, за веру.
Я человек - не дрогнув, я убью
За золото, за землю, за химеру.
А уж потом пойму, что суетой
Я был по неразумию охвачен,
И истине служил совсем не той,
И участи иной я предназначен.
Искать не надо смысла бытия,
Его там нет. Есть самое простое:
Одна любовь чего-то в мире стоит,
Одна любовь, и значит - ты да я.
Как полагается каждому стихотворцу, независимо от того, относится он к семье поэтов или клану рифмоплетов, я обязан был сочинить себе эпитафию.
Такой, как все, но чуточку другой,
Я чуточку не унесу с собой.
Ведь чуточка - надеюсь, так случится!
Хоть чуточку кому-то пригодится.