С высоты птичьего полета
Шрифт:
Словно перед нами хорошо сложенный человек с пороком сосудистой системы, невидящий, с крохотным мозгом. Он – инвалид и требует внимания и забот. Наш эксперимент пока напоминает инвалида и вызывает заботу и боль, как о больном родственнике. И дело не в технике, за ней прячется отношение. Создашь прецедент, пропустишь раз, и так пойдёт и пойдёт.
Не знаем мы, может быть, у них объективные препятствия? На встречах мы видим лишь верхушки айсбергов, а что в глубине под ними, в чужой стране?
Однако не безгрешны и мы. Попал к нам, скажем, в команду педантичный человек. Он требует перевыпуска габаритных чертежей. Они для него –
В бассейн на служебную территорию в Звездном городке мы явились с французским экспериментом впервые 4 марта. Здание бассейна с виду напоминает римский Колизей, только, в отличие от древнего, он не разрушен. В это морозное утро он светился полукругом окон, не то запотевших, не то замерзших.
Гидробассейн любопытен и для непосвященных и входит в обойму узаконенных зрелищ. В бассейне три рабочих этажа. На верхнем готовят к спуску под воду космонавтов и оборудование. Для наблюдений обилие окон-иллюминаторов второго этажа. На первый спускаются, когда нужно подсмотреть что-нибудь снизу.
При самом первом посещении мне бросились в глаза не погруженная в воду гигантская конструкция и не космонавты в скафандрах, а исключительная возможность наблюдать всплывающие воздушные пузыри. Огромные, блестящие, куполами поднимающихся вверх парашютов, оловянными склянками тускло поблескивающих, незастывших грибов, сверкающих, ртутноживых. Пузыри – воздух аквалангистов, болотно-зеленых и чёрных с желтыми баллонами на спинах, что вьются чертиками подле основных громоздких белых фигур, в надутых скафандрах, шлемах с забралом, с ранцами за спиной.
В институте в период специализации меня повлекло к кавитации. Практически странным казалось уравнение Бернулли для струйки воды: при особо быстром её движении оно диктовало вскипание. То же самое получалось при падении тела в воду. За ним вытягивалась кавитационная каверна – паровая полость, пустота, разорванная сплошность воды.
Кавитационная каверна – ученое название. В сценарии своего первого научно-популярного фильма я назвал её шлейфом феи воды. Каверна как бы демонстрация идеального. Возник в лопнувшей воде паровой мешок с поверхностью, идеально совершенной, природным зеркалом, живым, движущимся, переливающимся. Возможно, такое увидишь глазами рыбы из-под воды – волнующуюся водяную поверхность в несолнечный день.
Пузыри же мне напоминали и инженерную молодость, большую солнечную веселую комнату в КБ С.П. Королёва, где мы решали тогда вопросы полёта к Луне и рассчитывали большой тяжелый (по тем временам) пилотируемый корабль к Марсу. И тогда в его баках я теоретически гонял газовый пузырь. Пузыри для меня – приветом из молодости, и сказка, чудо, но об этом особый разговор.
Они всплывали здесь в бассейне за смотровым стеклом, этакие серебристые медузы, совершенные
КЭ (командир экипажа): Погоди… (тяжелое дыхание) за крышку не тяни.
БИ (борт-инженер): Нет, я не тяну… Ага… Фал ноль-пять за круговой поручень…
КЭ: Фал ноль-пять, пожалуйста, отсоедини.
БИ: Ставим… Я поставил…
КЭ: Гнезда совпали… Стоит, как положено…
БИ: Я теперь пошёл на ту сторону…
Врач по громкой сообщает свою каббалистику: 96… 27… 37,1 БИ: Я блок взял. Я его не удержу…
КЭ: Этого бычка я не удержу…
БИ: Как учили, пошел…
Слышится тяжёлое дыхание, говорят с перерывами, как при тяжёлой работе. Да, такая она и есть.
КЭ: Давай, Санек… наблюдаю за Саней… Все о\'кей…
БИ: Ух и барабан… Хороший барабан… Всё в нём есть… Отбрасываю… и пошла, пошла, милая.
КЭ: Санек, уходи в якорь через мою голову…
Время в бассейне летит, следишь, сопереживаешь, и только иногда бросится в глаза постороннее, скажем, их вид: космонавты в свободном парении с согнутыми коленями и повернутыми к нам ступнями напоминают ангелов с известных картин. И в который раз удивляешься – всё предугадали гении.
Психологический интерфейс
Считанные дни до новой встречи, но, кажется, всё окончательно расстроилось. У французов, возможно, пропал интерес или изменились обстоятельства, и общее дело пошло абы как, и от этого руки опускаются. Но может, как говорится, сам виноват, словно, растя ребенка, балуешь его, не наказывая. Позже страдай, удивляйся: как же так? Я ему делал только хорошее. Во всяком случае необходим нелицеприятный разговор с Обри и Тулуз: «В нашем взаимопонимании что-то разладилось…»
А что у них вообще происходит? Ищем ответа в газетах. В Лионе завершился процесс над Клаусом Барбье. В деле не нашлось смягчающих обстоятельств. Палач и убийца приговорен к пожизненному тюремному заключению. Французская пресса сообщила, что через 14 месяцев начнется новый процесс над Барбье. Позволит ли он разгадать «загадку Калюпра»?
День приезда французов – годовщина нападения Германии на Советский Союз. В этот день с тревогой читаешь об укреплении военной оси Париж – Бонн, о предложениях французскими ядерными ракетами заполнить вакуум после вывода американского оружия.
В день приезда газеты сообщили о шквальных ветрах над русским черноземьем, о строительстве туннеля под Ла-Маншем, о спорах: будет ли новый ядерный полигон на острове Кергелен?
И вот мы встретились. Возглавляющий делегацию мсье Шапп говорит дежурные слова: «… всегда получаем большое удовлетворение от пребывания в Москве, особенно, когда хорошая погода. – За окном было хмуро и пасмурно. – Спасибо за испытания в бассейне».