С.Е.К.Р.Е.Т.
Шрифт:
Общество «Возрождение Нового Орлеана» принадлежало к числу старейших городских организаций такого рода и было основано вскоре после Гражданской войны. В ту пору оно собирало деньги на строительство школ в пригородах, где стали селиться недавние рабы. После разрушительного урагана «Катрина» общество начало восстанавливать школы в бедных районах, поскольку ждать, пока этим займется правительство, можно было вечно. Мое волонтерское участие было попыткой превратить этот город в свой дом, а также обзавестись друзьями и знакомыми за пределами кафе и его окрестностей. На вечере мне полагалось сидеть в палатке для пожертвований, принимать чеки и кредитные
В этом году бал давался в Новоорлеанском музее искусств, одном из моих любимых строений. Меня восхищали фасад с четырьмя колоннами в стиле греческого Возрождения и квадратный мраморный холл в окружении высоких балконов. Я часто бродила по его гулким залам, когда еще была замужем за Скоттом, но наши отношения уже дали трещину. Мне больше всего нравилась «Девушка в зеленом» Дега, потому что она казалась мне скорбной – смотрела в сторону, то ли печалясь о прошлом, то ли страшась будущего. Но может быть, это была игра моего воображения. У меня был час до начала, за который я должна была установить палатку и получить последние наставления от Кэй. Ее, наряженную Красной Королевой из «Алисы в Стране чудес», я нашла посреди беломраморного холла.
– Лестницу передвиньте! – кричала она.
Двое молодых людей пытались подвесить к потолку гигантскую гирлянду искрящихся снежинок. Кэй, похоже, была не в восторге.
– Не знаю, как сочетаются снежинки с карнавалом, но что еще подвесить к потолку? Фею?
Представив себе Трачину на ниточке, я улыбнулась, но улыбка тут же исчезла, когда на меня сквозь очки посмотрела Кэй.
– Где вы хотите поставить палатку? Надеюсь, не здесь?
– Наверное, там, – указала я в заднюю часть помещения.
– Ни в коем случае! Я не хочу, чтобы вульгарный сбор денег испортил обед. Устраивайтесь поближе к гардеробу, пожалуйста. А где ваши инструменты?
– Инструменты? Я не знала, что…
– Ладно, – тяжело вздохнула Кэй. – Пришлю вам на помощь пару ребят.
К прибытию Трачины в ее белой пачке и диадеме палатка была установлена, а я удобно устроилась за столом у входа.
– А где Уилл? – спросила я как можно небрежнее.
– Грузовик паркует. Я собираюсь выпить. Будешь?
– Спасибо, мне и так хорошо.
Начали прибывать первые гости. Я приметила Белоснежку, сразу несколько Скарлетт, Ретта Батлера, двух Дракул, Али-Бабу и Гарри Поттера. Нарисовались Дороти Гэйл, Безумный Шляпник, пират Черная Борода и аристократ-убийца Синяя Борода. Я невольно оглядела свою юбку колоколом и незатейливую блузку. Может, и вправду стоило приодеться? Так ли было нужно надевать фартук официантки? Но мне предстояло принимать подписи да прокатывать кредитные карты. И я пришла не ради мужчин. Я занималась благотворительностью. Но когда я прилаживала сзади к палатке второй рекламный баннер кафе «Роза», послышался возглас: «Эй, Кэсси!» – и я увидела, как из собравшейся у палатки толпы мне машет красивая женщина в костюме Шахерезады. Это была доктор Амани, миниатюрная индианка, сидевшая со мной рядом, когда я впервые оказалась в штаб-квартире С.Е.К.Р.Е.Т. Она выглядела ослепительно в своем многослойном красно-розовом одеянии, которое лишь подчеркивало великолепную для шестидесяти лет фигуру. Однако больше потрясали глаза – полные озорного блеска, подведенные сурьмой, обрамленные ярко-красной чадрой.
– Что вы здесь делаете? – изумилась я, так как мне было странно видеть в обществе женщину из С.Е.К.Р.Е.Т.
– Хотите – верьте, хотите – нет, но наше маленькое сообщество ежегодно делает
Я не успела ничего ответить, как рядом выросла Кэй, следившая, как гости один за другим опускали конверты в ящик.
– Доктор Лакшми, вы выглядите просто сногсшибательно, – произнесла Кэй, протягивая руку.
– Спасибо, Кэй, – чуть поклонилась Амани. – Ну, Кэсси, надеюсь, скоро увидимся.
Кэй не спросила, как вышло, что я оказалась на короткой ноге с такой уважаемой персоной.
– Аукцион еще не начался, а квоту, похоже, уже набрали! – сказала она.
– Будем надеяться.
Обед состоял из шести перемен феерических местных блюд: рагу из лобстеров, гритс [3] с трюфелями и бренди, филе-миньон, крабы под беарнским соусом, а на десерт подали пудинг с кремом-фреш и кукурузные хлопья с медом и арахисом. Чистые тарелки означали, что мне пора уходить. Но я хотела посмотреть на аукцион и узнать, кому достанется Уилл.
3
Блюдо из грубо размолотой кукурузы, род мамалыги.
– О'кей, пора делать ставки! – объявила Кэй, поспешившая выступить вперед. – Мы больше не можем его ждать.
Она имела в виду Пьера Кастиля. О его компании мечтала не только Трачина.
Я присматривалась к участницам торгов, толпившимся у сцены, на которой Кэй собрала «призовых» мужчин. Помимо Уилла, там был очень молодой сенатор штата, способный, будь он демократом, свести меня с ума. Стоял пожилой, но все еще чрезвычайно красивый муниципальный судья, устроивший марафонский забег после смерти жены и заслуживший вздохи всех одиноких женщин старше пятидесяти. Был там и симпатичный афроамериканский актер из телешоу, показывавшегося в Новом Орлеане. Можно было предположить, что наибольшую сумму соберет именно он, но нет, почтенный судья достался председательнице Исторического общества Гарден-Дистрикт за двенадцать с половиной тысяч долларов. Актер шел вторым с результатом восемь тысяч.
Глядя на все это веселье из-за палатки, я вновь почувствовала себя изгоем. Почему я всегда наблюдаю за кипением жизни и остаюсь в стороне? Когда наконец я научусь жить?
– И наш последний кавалер, – провозгласила Кэй. – Уилл Форе, владелец во втором поколении почтенного кафе «Роза», одного из лучших на Френчмен-стрит. Учтите, леди, что ему тридцать семь лет и он не женат. Кто сделает ставку?
Уилл выглядел подавленным, но все равно сексуальным в своем костюме Гека Финна, с удочкой и в штанах на подтяжках. Я не одна так думала. Разгорелись страсти, и Трачина запаниковала. Когда ставка взлетела до пятнадцати тысяч, она выхватила у Кэй микрофон.
– Никакой он не одинокий, – заявила она. – Мы с ним встречаемся уже три года и собираемся жить вместе.
Она выпила слишком много шампанского, и если мне казалось, что сильнее смутить Уилла уже нельзя, то я ошибалась. Он покраснел, как свекла.
Наконец победила немолодая дама в потускневшей диадеме: она предложила двадцать две тысячи, и Кэй выкрикнула: «Продано!» Уилла, самого дорогого жениха, проводили к его покупательнице.
– Мужской аукцион объявляется закрытым! – Кэй ударила молотком. – Но я прошу вас наполнить бокалы. На сцену выходят леди, и нам, дорогие друзья, нужно еще семьдесят пять тысяч долларов. Так что не убирайте далеко свои чековые книжки!