S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется! (сборник)
Шрифт:
– Ну вот видите! И от нас, значит, бывает польза!
– Не все так просто, Альберт Витальевич. Домой-то она до сих пор не вернулась.
– Погодите, погодите… – Щедринский защелкал пальцами, припоминая. – Вера Павловна, продавщица? Здоровенная такая тетка? Отлично я ее помню! Снималась у нас в конкурсе рецептов.
– Когда это было?
– Когда… – Щедринский посмотрел на большой настенный календарь, весь изрисованный значками и пометками. – Четвертого февраля. Ровно две недели назад.
– Четвертого? – переспросил Колесников. –
– Может, у нее родственники в городе или знакомые?
– Проверяли. Никого.
– Ну, значит, пристукнули тетку, – легко вздохнул Альберт Витальевич. – Где-нибудь на обратном пути, в электричке. Сейчас это запросто…
– Тогда было бы тело, – возразил участковый, – а по сводкам…
– Да ладно вам, по сводкам! – отмахнулся телеповар. – Кто их в наше время считает, покойников! А может, под снегом лежит где-нибудь в лесополосе, весны дожидается… Эх, жалко бабешку! Готовила, правда, так себе, но зато бойкая была, с прибаутками, анекдот даже рассказала. Мы ее хотели объявить победительницей конкурса, пригласили на следующую съемку, а она не явилась. Пришлось Бесноватого вызывать…
– Кого? – удивился участковый.
– А, это фамилия такая – Бесноватый Федя. Единственный наш конкурсант-мужчина. По-моему, тихий шизик какой-то. Но на безрыбье, как говорится…
– Так… – Колесников оттянул узел галстука и расстегнул воротник рубашки. – Дела-а…
– Что такое? – встревожился Щедринский.
Участковый порылся в папке и вынул еще одну бумагу.
– Гражданин Бесноватый Федор Константинович, шестьдесят девятого… по заявлению матери, ушел из дома одиннадцатого февраля сего года, и до настоящего времени его местонахождение неизвестно…
Она сама пошла за мной. Я и не знал, что она идет, пока не услышал, как поскрипывает снег под тяжелыми ее сапогами. Я был уже возле самой дыры, ведущей в подвал. Мне просто хотелось отдохнуть, посидеть в укромном месте, куда никто не притащится даже случайно. Я больше не мог оставаться с людьми, потому что чувствовал: Оно вот-вот появится. И тут – эта несчастная баба.
– Ой! Извиняюсь! – сказала она. – Я думала, так к выходу короче…
– Нет, – я старался на нее не глядеть, – так не короче.
– Смотрю, вы идете, ну и я за вами! Вот дура-то!
– Угу.
– А это что у вас тут, склад?
– Склад.
– Завалящий какой-то, ни решёт, ни дверей. Не разворовали бы!
– Не разворуют. Там брать нечего… Хотите посмотреть?
– Да мне оно ни к чему! – она рассмеялась, прикрываясь от смущения вышитой рукавицей. – Пойду я. На электричку б не опоздать…
– Всего хорошего.
– И вам счастливо! До сви… ой! Это чего?
Она увидела что-то у меня за спиной, там, где был пролом в стене. Я не стал оглядываться. Я знал, что это.
Как всегда, мне только краем глаза удалось заметить первое стремительное движение. Снег вспух бугорком
– Значит, будем разбираться… – Колесников, словно табельное оружие, вынул вороненую авторучку и передернул колпачок.
– С кем разбираться? – растерялся Щедринский.
– С телестудией вашей. Интересно мне узнать, отчего это у вас гости пропадают.
– При чем тут мы?! – возмутился Альберт Витальевич. – У нас – кулинарная передача! Мы губернаторов не трогаем и с бандитами не ссоримся! Наши гости – это народ! Кому он нужен?!
– Вот это я и хочу понять. Скажите-ка, а из чего вы готовите ваши блюда?
Щедринский впился в участкового бешеными глазами.
– В основном, из филейных частей. Забиваем зрителя пожирнее и нарезаем кусками…
– Так и записывать? – спокойно спросил Колесников.
Альберт Витальевич только обиженно сопел.
– Вы, между прочим, зря иронизируете, такие случаи бывали, – участковый раскрыл блокнот, поставил на листке дату и время. – Но я, собственно, хотел спросить, кто поставляет вам продукты для съемок.
– А-а… – Альберт Витальевич задышал ровнее. – Ну, разные фирмы…
– В том числе и конкурирующие?
– Вы думаете, они нас между собой не поделили?.. Ха-ха! – Щедринский горько рассмеялся. – Передачка-то дохлая! Рейтинги никакие. Мы каждого спонсора по месяцу уговариваем, обещаем упоминать через слово, ролики крутить непрерывно, и то они морды воротят!
– А как насчет участников конкурса? Между ними-то вон какая конкуренция! Ссорятся, наверное, ненавидят друг друга?
– Это в Голливуде друг друга ненавидят. А наш хлебороб как только в кадр попадает, у него сразу отнимаются руки, ноги и язык. Не они мне, а я им их же рецепт рассказываю.
– Но Сорокина-то, по вашим словам, была бойкая?
– Луч света в темном царстве!
– Может быть, кто-то ей позавидовал?
– Ну, позавидовал кто-нибудь, и что? Убил? За первое место в кулинарии?
– Всякое бывает, – Колесников пожал плечами, – маньяк какой-нибудь, или наркоман…
Щедринский бросил на участкового беспокойный взгляд.
– Вы с ума сошли? Передача и так на честном слове держится, а вы еще с маньяками своими! Не дай бог, слухи пойдут… Нас же прикроют к чертовой матери, и всё! А для меня, может, эта программа – последняя надежда…