Sabbatum. Химеры
Шрифт:
– Марго злится на тебя. За то, что воздействовал на Аню, – слышу, как Савов обращается к Кевину, и я тут же выхожу из забытья и сладких грез о Рэе.
– Нет! Виктор, скажи ей, чтобы не думала даже наказывать Кевина! Это я виновата! Я ей сама скажу!
У меня начинается паника. Ведь Марго может что угодно сделать с Кевином. Она сурова на наказания, а тут еще Инквизитор – для нее это, как красная тряпка для быка!
– Успокойся. Наказывать Кевина никто не будет. Он же не Химера.
Савов поворачивается и на его губах читается снисходительная улыбка.
– Заберите меня отсюда, а? Что вы меня сюда поместили? Я как в Карцере! Нет. Хуже!
Я хнычу сестре и Савову. Это ненормально: держать здорового человека в больнице! Да я с ума тут сойду. Но по их лицам читаю, что нет, не отпустят.
– Отдыхай. Набирайся сил. Тебя тут проверяют на каждом аппарате. Следят за тобой, – Кевин улыбается и пытается уговорить меня. И снова этот покровительственный тон, как к малому дитяти. Тоже мне санаторий нашли! Если хотят такого счастья, пусть сами тут побудут хотя бы часок. С удовольствием уступлю место.
– Ладно, дорогая, я пойду. Дела не ждут. – Виктор подходит и целует мою руку. – Не возмущайся. Мы тебя все любим и хотим, чтобы ты восстановилась поскорей. А то напугала нас.
Он заботливо целует в щеку, обдав меня шипровым ароматом своего парфюма.
– Я тебя люблю, – его шепот опаляет ухо. Виктор ласково берет мой локон и пропускает между пальцев. В моей душе пустота: ни отклика на эту нежность. Что делать? Как сломать себя? Как выжить? Как прекратить пытку?
Савов исчезает из палаты, оставляя меня с сестрой и Кевином.
Ганн заметно расслабляется, стоило лишь выйти Виктору из палаты.
– Зачем вы меня сюда поместили? Дома бы отлежалась…
– Аня, прекрати! Шутишь? У тебя была остановка сердца! Тебя Кевин с Виктором откачивали несколько минут! И делать вид, что с тобой все хорошо, не надо.
Кевин смотрит и улыбается мне, тем временем как в зеленоватых глазах Вари читается возмущение и гнев. Я ее сильно напугала. Mea culpa.
– Ладно, мы пойдем. – Вот и Варя сбегает от меня. – Лучше сиди здесь, набирайся сил, спи больше и ешь. А то от тебя кожа да кости остались. Смотреть противно.
Внезапно Кевин подходит ко мне и шепчет на ухо:
– Выходи на улицу через десять минут. Варе ни слова.
Я недоуменно смотрю на него: несмотря на задорную улыбку, в глазах читаю опасение и серьезность.
– Хорошо, – киваю в ответ. Варя странно косится на Кевина. Поэтому я улыбаюсь ей, чтобы отвести подозрение от Ганна.
– Идите, сладкая парочка. Так уж быть, побуду тут.
В глазах сестры тут же зажигается радость, и она принимает довольный вид. Они с Ганном выходят. Интересно! Кевин зовет меня на тайное свидание! Зачем?
Я тут же кидаюсь к шкафу со своей одеждой. Одевшись, выбегаю из палаты.
– Девушка, вы куда? Сейчас врач придет!
Я отмахиваюсь от дежурной и стремительно направляюсь к лестнице. Выйдя на свежий воздух, чувствую, как становится легче: ни запаха хлорки, ни кислых лекарств, ни потных тел – ничего. И куда
Ее голос звучит за спиной, и я дергаюсь от неожиданности, чуть не потеряв равновесие и не свалившись с лавочки.
– Ева?
Я шокировано пялюсь на девушку. Может, я еще не проснулась? Или у меня галлюцинация?
Она говорит на английском с британским акцентом, напоминая мне о языке Мелани Гриффит, той, которая первое, что услышала – английскую речь доктора Хоббса.
– Здравствуй, Мелани. Рада тебя видеть.
Я смотрела на нее, разинув рот. Валльде стояла в светло-голубом костюме и на каблуках, прекрасная девушка с голубыми глазами и практически белыми волосами. Она смотрелась инопланетянкой посреди двора старой больницы в запущенном диком палисаднике.
– Ты меня узнаешь? – Ева тушуется, глядя на меня. Наверное, у меня вид полнейшей идиотки.
– Ты как здесь очутилась? – я еле выдавливаю из себя английские слова, пытаясь справиться с шоком.
– Как? Как обычно. Из Саббата.
– А! Ну да…
Я попыталась совместить в голове это обшарпанное кирпичное здание в России и древний замок Саббат в Великобритании. Не получилось. Хотя не удивлюсь, что в школе Инквизиторов есть ход сюда в виде двери гаража или подсобки дворника.
– Можно? – Ева кивает на лавочку, слишком грязную для ее чистого дорогого костюма.
– Если не боишься запачкать.
Ева не боится. Она смело входит в беседку и садится рядом. Я еще больше изумляюсь ее нереальной красоте и тому, что она здесь.
Сочетание несочетаемого – Саббатовская особенность. Порыв ветра дует из-за ее спины, и я чувствую легкий аромат духов: чуть сладковатый, но приятный. Это возвращает меня в действительность. Я вспоминаю про запрет Сената.
– Тебе нельзя со мной общаться, Ева…
– Знаю. Но у меня серьезные причины быть здесь.
Она опускает взгляд на свои пальцы, а я отмечаю, что она стала какой-то острой: скулы стали еще четче, а под глазами пролегли тени. Кажется, Ева похудела. Может, заболела?
– Как у тебя дела? – Валльде смотрит в глаза, пытаясь быть вежливой.
Ох, не нравится мне этот подход издалека!
– Хорошо.
Ева смеется.
– А ты все та же! Кевин рассказал, что вчера тебя реанимировал, вытаскивая вместе с твоим женихом с того света. А у тебя «хорошо».
Я тоже смеюсь, согласна, глупо. Но такова я. Не люблю жаловаться без повода.
– А у тебя как?
Ева мрачнеет и опускает взгляд на переплетенные пальцы.
– Не очень хорошо…
Я никогда не видела Еву такой. Мне становится страшно, и я практически выпаливаю: