Сабина изгоняет демонов
Шрифт:
– Была, только вы ее уничтожили. Однако муж ваш тогдашний, старой закалки чиновник, да к тому же сотрудник МИДа, еще и в органы письмишко накатал. С объяснением своего поступка. Вы попытались выкупить это вещественное доказательство, но следователь хитрый попался – дело за взятку прикрыл, а письмишко не уничтожил, как обещал. Сохранил. Мало ли? Ведь любовник, о котором там шла речь, уже тогда занимал немалый пост, а сейчас… Впрочем, теперь господин Смородинцев уже не любовник, а официальный муж. Представляете, какой будет скандал, если вся эта неприглядная
Сабина смотрела на Белолипецкую в упор. Благодаря Дьякову и его досье она чувствовала себя сильной. Какая все-таки важная вещь – достоверная информация! Если ты владеешь фактами, владеешь ситуацией.
– Не пугайте меня, ничего не будет. Сроки давности прошли, доказать в таких делах ничего нельзя, – сказала Белолипецкая ломким высоким голосом. – Никто его не доводил до самоубийства.
– Конечно. Но ведь уничтожение улик – уголовное преступление.
– А вы докажите!
– Думаю, это возможно. Кроме того, была еще странная история с пропажей картины Веласкеса. Помните? Господин Смородинцев, кажется, посчитал, что это месть. Подозревал, что расплачивается за роман с вами.
– Не докажете! – Голос Белолипецкой стал похож на писк. Сабина подумала, что еще немного, и он сделается похожим на комариный писк.
– Докажем, если потребуется, – вздохнула она. – Сроки, может, и вышли, но свидетелей найти можно. И тогда грандиозный скандал я вам гарантирую. Вероятно, со снятием нынешнего супруга с его ответственной должности. Да и от вас, согласитесь, режиссеры могут отвернуться. Не говоря уже о зрителях. Конец карьере!
– Что вы хотите? – спросила Белолипецкая, сжав подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Кажется, она даже задрожала.
– Правды.
– Вы думаете, я обманула следователя?
– Нет, просто считаю, что вы могли в чем-то ошибиться или слукавить. Слишком много неясностей. Что вы делали на стройке? Почему вообще оказались в Перове, хотя знакомых у вас там нет, делать вам там было нечего. Разве что со Смородинцевым повидаться. Но для этого, кажется, существовала его московская квартира, ведь он в те годы тоже был несвободен, да еще и ребенок учился в школе.
– Ладно, я вам расскажу, – прошелестела актриса. Она обмякла и как-то сразу постарела. – Я вам расскажу. Только никаких диктофонов. И подтверждать свои слова в суде я не буду, не надейтесь. Но дайте слово, что сказанное мной вы не используете во вред нашей семье.
– Если ваша семья не причастна к смерти Протасенко и Уварова, обещаю: все останется между нами.
– Хорошо. В общем, я действительно обманула следователя. Не было меня на этой стройке, не курила я там и ничего не видела. В тот вечер я приехала к Артему, собиралась выяснять с ним отношения. Муж меня допекал, преследовал, грозил убить. Да и надоела мне роль девушки для свиданий. Я прождала Артема целый вечер в кафе, но он так и не появился – вроде был на заседании каком-то. В кафе меня увидел сын Артема, Сергей, который пришел туда с компанией своих друзей. Мы сделали вид, что незнакомы. Мальчишки
– Смородинцев-младший знал о ваших отношениях с отцом? – изумилась Сабина. – Наверное, он вас выследил?
– Ничего подобного, – дернула плечом Белолипецкая. – Артем почему-то решил не делать из этого тайну для сына, сам познакомил нас на той, московской квартире, где он вел свою вторую жизнь. Говорил – парень уже совсем взрослый, не выдаст.
В общем, сидела я тогда в этом кафе долго и уже собиралась уходить, когда туда влетел Сергей. Увидел меня, схватил за руку и буквально выволок на улицу. Подступил ко мне – глаза в пол-лица, весь трясется. Рассказал про несчастный случай.
– Вам показалось, он был искренним?
– Он плакал, клялся, что так и было. Говорил, что в милиции им могут не поверить, так как они выпили. Этот дурачок даже пытался меня шантажировать – заявил, что, если я не подтвержу их показания, он расскажет моему мужу обо мне и своем отце. В общем, безумствовал. Вот так я и стала лжесвидетелем, просто поверив парню на слово. Сергея было жалко, да и Артема тоже – он в сыне просто души не чаял.
– Вы же помешали следствию!
– Ребят могли заподозрить, даже посадить в камеру предварительного заключения, – бросила в ответ Белолипецкая.
– При таких-то родителях? – усомнилась Сабина.
– Мало ли… Все-таки два человека погибли. – Она на секунду прикусила пухлую нижнюю губу. Потом встрепенулась: – Я ответила на все ваши вопросы?
– Там посмотрим, – неопределенно сказала Сабина. – О факте нашего разговора, как любят говорить мои коллеги в силовых структурах, прошу никому не сообщать.
– На этот счет можете не беспокоиться, – заверила ее Белолипецкая. – Мне лишние проблемы не нужны. Да и вам, я думаю, тоже. Если информация взрывная, нужно заботиться, чтобы она не взорвалась прямо в руках, верно?
– Верно, – согласилась Сабина, улыбнувшись краешком губ, как делали практически все женщины – секретные агенты в тех фильмах, которые она так любила. Вероятно, секретным агентам не полагается проявлять полноценные чувства. Допускается лишь намекать на них. – Кстати, чтобы наш с вами разговор действительно не имел никаких последствий, я должна увидеть вашего пасынка. Где он?
Сабина спросила это самым решительным тоном, на какой только была способна.
– Да откуда же я знаю? – взвилась Белолипецкая. – Вы в курсе, сколько ему лет? Это огромный детина, который делает, что ему вздумается!
Было ясно, что отношения со Смородинцевым-младшим у нее не заладились.
– Наталья Станиславовна, – усталым голосом повторила Сабина, призывая ее к сотрудничеству.
Белолипецкая раздула ноздри.
– Я думаю, он засел у своей Марьяны. У него было две жены! Две. Красавицы, с ангельским характером… Бросил! Детей не видит месяцами. Сейчас нарисую вам план, чтобы вы не заблудились.
– Что это за место? – спросила Сабина, решив не уточнять, кто такая Марьяна. И так все было ясно.