Сабина изгоняет демонов
Шрифт:
– Село Павлюшино неподалеку от Реутова. Только не говорите, что это я его сдала. У меня и так с ним проблем выше крыши.
Познакомившись с профессором Кузнецовым, который помогал аспирантке Люсе совершенствовать научные знания, Сабина мысленно присвистнула. «Если бы Петька увидел этого типа, еще неизвестно, кто кому выворачивал бы мизинцы, чтобы отобрать телефон».
Профессор был моложавым, импозантным, с красивой стрижкой и глазами кота, пресытившегося прогулками по крышам. Усаживаясь напротив него, Сабина и предположить не могла, насколько коротким окажется их знакомство. Она была уверена, что
– Насколько мне известно, это документы некого тайного общества, верно? Вы рассчитывали, что я расскажу вам об этом обществе во всех подробностях, так?
– Ну, что-то вроде того, – неуверенно ответила Сабина.
Она уже почувствовала подвох, но не знала, в чем он состоит, поэтому смотрела на профессора так пристально, как будто хотела навсегда запечатлеть в памяти его черты. Кажется, тому даже стало капельку неуютно.
– Я вынужден вас разочаровать, – сказал он. – Это не документы, а туфта. Липа! Нет никакого тайного общества. А если и есть, то тайна состоит в чем-то другом. Речь вроде бы идет о демонах, о колдовстве, но только на первый взгляд. На самом деле это фальшивка.
Он еще раз постучал ладонью по злополучной папке.
– Вы уверены? – спросила Сабина и тут же смутилась, потому что вопрос, конечно, был глупым.
– Здесь всего лишь бумажки, – объяснил Кузнецов. – Выписки из разных энциклопедий, никак между собой не связанные. Пентаграммы, надерганные из невообразимо далеких друг от друга источников… В них нет идеи, стержня, тайны, в конце концов. Понимаете меня? Кто-то пытался пустить вам пыль в глаза.
– Не мне, – ответила Сабина внезапно осипшим голосом. – Этой папке больше двадцати лет.
– Ну, значит, не вам, – согласился профессор. – Мне сказали, это может быть связано с преступлением. Если требуется, я напишу экспертное заключение.
– Нет, заключение писать не нужно, – ответила Сабина. Глаза ее смотрели в пустоту, мысли проносились в голове с невероятной скоростью. – Достаточно ваших слов, профессор. Спасибо, вы очень помогли.
Он действительно помог. Впервые с начала расследования перед Сабиной забрезжил свет. Прижимая к груди папку, она вышла на улицу. Снаружи было тепло и ясно, в воздухе плавала солнечная пыль, и Сабина на секунду зажмурилась. Вот теперь она точно знала, какие вопросы задаст Смородинцеву, когда отыщет его.
В селе Павлюшино, у Марьяны, Смородинцева не оказалось. Сама же Марьяна так ругалась, услышав его имя, что взбаламутила всех соседей. Соседи тоже подтвердили, что Смородинцев не появлялся здесь уже лет сто. Бросил Марьянку, ясное дело. Тем не менее в потоке проклятий и бранных слов Сабине повезло уловить нечто полезное. А именно – упоминание о двоюродной сестре Смородинцева Калерии. Не долго думая, Сабина набрала номер Белолипецкой и поинтересовалась, не известен ли ей адрес упомянутой особы. Адрес актриса знала, но была абсолютно уверена, что все это пустой номер.
– Она вам все равно ничего не скажет, – предупредила актриса. – Это, знаете ли, «синий чулок» со старомодными понятиями о чести. Не представляю, как можно было воспитать такое чудо природы. Наверное, высокооплачиваемая гувернантка во всем виновата. Если Смородинцев велел кузине молчать, да еще слово с нее взял – считайте, это могила.
– Старомодные
В качестве сообщника по осуществлению затеянного мероприятия Сабина выбрала Тамару. Позвонив подруге, она как бы между прочим поинтересовалась:
– Скажи, а троюродная тетка в последнее время не просила тебя посидеть с ее детьми?
– Она каждый день просит, – возмущенно ответила Тамара.
– Чего ты ворчишь? Ты же любишь детей!
– Люблю, но этих чересчур много. И они еще слишком маленькие для того, чтобы получать от общения с ними удовольствие. На деле я общаюсь с подгузниками, колясками, ползунками и присыпкой. А еще с молочными смесями. Я так насобачилась, что легко могу рассчитать количество прикорма, необходимое младенцу определенного веса и возраста.
– То, что нам надо! – радостно заявила Сабина.
Умная Тамара тотчас все просекла и заверещала:
– Это тебе надо! Если тебе понадобились дети, бери их напрокат сама, нечего меня втягивать в свои авантюры!
– Пожалуйста, перестань вопить и выслушай меня спокойно, – перебила ее Сабина. – Во-первых, никто мне не даст младенцев во временное пользование. Во-вторых, в отличие от тебя, я совсем не умею с ними обращаться. Конечно, если какой-нибудь из них случайно попадет мне в руки, я не позволю ему умереть с голоду. Но большего от меня ожидать невозможно. А младенцы мне сегодня необходимы для осуществления операции по спасению жизни человека. Ты не можешь отказаться помочь мне в таком благородном деле.
Не без труда, но Сабине все же удалось уломать подругу. Договорившись, что заедет за недовольной Тамарой примерно через час, Сабина с ужасом представила, что случится, если Калерии вдруг не окажется дома. Тогда уж подруга и ее питомцы точно растерзают ее на месте. Сабина снова схватилась за телефон и связалась с Белолипецкой.
– Позвоните Калерии и узнайте, дома ли она, – попросила Сабина, не терпящим возражений тоном.
Актриса, которой, вероятно, уже надоело огрызаться, покорно выполнила ее требование и вскоре сообщила, что «объект на месте».
Кончилось все тем, что в дверь квартиры Калерии, любимой кузины Смородинцева, подруги позвонили, имея в наличии трех голосящих мальчишек. Несчастные промочили подгузники и проголодались, отчего их вопли звучали особенно убедительно.
– Ты садистка, – шипела Тамара, у которой на пузе, словно в сумке мамаши-кенгуру, болтался крохотный младенец с круглыми синими глазенками. Он сучил трогательными маленькими ножками и не менее трогательными ручками, и заливался громче всех. В прогулочной коляске, которую Тамара неистово катала взад-вперед по лестничной площадке, восседал толстый карапуз лет двух. Он извивался, как червяк, пытаясь выкарабкаться из своего транспортного средства, и выражал свое недовольство пронзительным визгом. Третий детеныш достался Сабине. Он был маленьким, но довольно увесистым, и оглушительно орал своей новой няньке в самое ухо.