Сабля Чингизидов
Шрифт:
– Не зарекайся, знаем мы ваше ближайшее время. Ну что ж, в целом я результатами доволен. Работаете достаточно оперативно. Смотрите, чтоб в заключительной фазе не напортачить. Надо исходить из того, что живой они ее отдавать не собираются ни в коем случае. А нам она нужна живая, иначе все наши действия не имеют смысла. Надеюсь, вам это объяснять не надо. И с флотскими поосторожней. Они любят пошуметь.
Крым, лето, 2005 г.
Капитан второго ранга Аркадий Петрович Половцев, служивший в Севастополе, жил один, без семьи.
Половцев был настоящий служака, пропадал на своем БПЛК круглыми сутками и отпуска не брал уже несколько лет. Поэтому, как только он заикнулся о приезжающей сестре, командир корабля немедленно заставил его написать рапорт об отпуске по семейным обстоятельствам. В четверг рано утром Половцев выехал на своей машине в Мисхор. Сестра уже ждала брата в вестибюле санатория. Они обнялись.
– Седой стал совсем, – ласково пригладила Надя прическу брата. – А лысины нет. У папы в твои годы уже была. Ты у меня молодец, жених хоть куда.
Надежда очень переживала его холостяцкий статус и пыталась убедить брата, что ему до зарезу нужно обзавестись семьей. Но Половцев на уговоры не поддавался. У него уже был опыт семейной жизни, который никак нельзя было назвать удачным, и повторять его у него не было никакого желания.
– Ты Пашку-то узнаешь? Смотри, какой мужик стал.
Пашку, своего племянника, Половцев помнил двенадцатилетним плаксивым пацаном, а сейчас перед ним стоял и улыбался вполне оформившийся молодой, интересный мужчина.
– Ну, иди сюда, мужик. – Половцев крепко обнял и поцеловал в щеку племянника.
– Аркаша, у нас сейчас процедуры будут. Мы с Витькой массаж и ванны взяли. Потом мы должны забрать экскурсии у агентши, так что бери Пашку и идите позавтракайте и покупайтесь. Смотри только, чтобы он не сгорел.
– Мама, успокойся, я не сгорю.
– Идите переоденьтесь в номер. У тебя плавки есть?
Плавки у Половцева были.
– Не беспокойтесь, родители, – заверил Половцев, – Пашку я забираю, вернемся к обеду. Ну что, корнет, по девкам ударим?
– Идите-идите. Вы оба холостые-неженатые, чего вам киснуть? – одобрила планы мужчин Надежда. Она откровенно любовалась крепкими, удивительно похожими фигурами брата и сына.
– Ой, ребята, я б тоже с вами, да вот угораздило в Тулу со своим самоваром приехать, – засмеялся старший Аржаков.
– Давай-ка, идем, бабник, а то на процедуры опоздаешь.
После пляжа дядя с племянником решили попить кофе с пирожными.
Торговля в кафе «Магнолия» – так оригинально называлась мисхорская точка Катерины – была в самом разгаре. Отдыхающие нового заезда сделали первую ходку на пляж и теперь, возбужденные и раскрасневшиеся, возвращались в номера, чтобы отдохнуть перед обедом. В закрытое помещение идти особенно не хотелось, и тут «Магнолия», стоявшая в тени больших платанов, оказывалась как нельзя кстати.
– Сейчас семейные до обеда будут
Каждому покупателю, предъявлявшему приглашение, разосланное накануне Катиной фирмой, Эмилия сервировала дегустационную тарелочку новых пирожных сезона. Свежие пирожные были привезены утром, уложены тесными рядами в плоских картонных коробках и охлаждались в большом холодильнике внутри киоска. Катины пирожные покупателям нравились.
– Ой, девушка, а мы забыли приглашение в номере. Что ж нам теперь, в санаторий возвращаться? – хитрила толстая тетка с высокой прической, которую Эмилия прекрасно запомнила с утра, когда та обменяла Катин буклетик на бесплатный десерт для себя, своего долговязого мужа и крепенького белобрысого мальчишки лет десяти, с упоением ковырявшего в носу. Мальчишка, по-видимому, так с утра и не прерывал своего занятия, продолжая беспощадно расправляться со своим носом, который стал ярко-розовым после пляжного солнца.
– Конечно, конечно. Вот вам наши пирожные, дегустируйте на здоровье и приходите еще.
– Вот спасибо, а то мы думали, что уж и не попробуем. – Тетка плотоядно смотрела, как наполняется картонная тарелочка.
– А вы, красавица, коньяк дегустировать не даете? – засмеялся стоявший за теткой широкоплечий мужчина в военной форме, в какой Эмилия видела Катиного мужа на фотографии. На нем была кремовая рубашка с коротким рукавом и белая фуражка с крабом. Рядом с ним стоял совсем молодой человек в шортах и футболке.
«Наверное, сын», – подумала Эмилия и улыбнулась загорелому здоровяку.
– Наша фирма производит пирожные самые лучшие на побережье, а коньяк – не наша специализация.
– Так зачем же дело стало? Давайте продегустируем вместе где-нибудь сегодня вечером, – предложил здоровяк, отодвигая тетку и переходя на приглушенный баритон профессионального обольстителя.
«Он со мной флиртует», – догадалась баронесса.
Неожиданное открытие изрядно ее развеселило. Видимо, в разворачивающемся действе ей отводилась роль прекрасной гризетки, которая не в силах устоять перед блестящим гвардейцем. Хотя возраст для гризетки у нее вряд ли подходящий. Но и гвардеец, честно говоря, был не первой свежести. Хотя крепкая фигура и голубые глаза на загорелом лице смотрелись недурно. В любом случае во всем, что касается флирта, ее трудно было назвать новичком, и она смело посмотрела в глаза бравому любителю коньяка.
– А вам не кажется, что простая продавщица вам не пара, адмирал?
– До адмирала мне еще два звания, а вы такая же простая продавщица, как я принц Уэльский. Уж простых-то продавщиц я на своем веку повидал.
– Да, а кто же я? – притворно изумилась Эмилия.
– Вы? – Будущий адмирал подумал мгновение и решительно ответил: – Вы – Золушка. И сегодня вечером у вас будет бал. Я вас на него приглашаю. Ровно в девять вечера буду ждать вас вон на той стоянке. Видите, это моя машина белого цвета. Я буду в ней вас ждать. А если вы не придете, я утоплюсь, потому что моряк должен умирать в море.