Саботажник

Касслер Клайв

— Почти сорок лет назад. Время летит. Трудно поверить, но тогда я был моложе этого мошенника, который помогает мне идти.

И он дружелюбно хлопнул помощника по плечу. Эрик Сорс — очки в проволочной оправе, волнистые темные волосы, выразительные глаза, высокий лоб, узкий подбородок и тонкие нафабренные усы подковкой, что придавало ему вид скорее поэта или художника, чем инженера-строителя, — ответил хитрой улыбкой.

— Как вы считаете, мистер Мувери? — спросил Белл. — Это

несчастный случай?

— Трудно сказать, сынок. Шпалы разнесены в щепки, больших кусков со следами инструментов нет. Напоминает крушение, которое я видел в 83-м. Цепочка пассажирских вагонов, спускавшихся с Высокой Сьерры, вложилась один в другой, как вот этот служебный вагон, прошедший внутрь товарного.

Высокий детектив и два инженера серьезно разглядывали служебный вагон, кое-как втиснутый внутрь товарного, словно кто-то наспех паковал чемодан.

— Что вы доложите мистеру Хеннеси? — спросил Белл.

Мувери подтолкнул Эрика Сорса.

— Что нам ему сказать, Эрик?

Сорс снял очки, близоруко огляделся, потом опустился на колени и внимательно осмотрел шпалу, разрезанную ведущими колесами локомотива.

— Вы верно говорите, мистер Мувери, — ответил он, — если тут и вытащили костыли, то никаких следов инструментов не осталось.

— Однако, — сказал Мувери, — едва ли старик хочет услышать, что причина в неудовлетворительном ремонте или содержании полотна.

— Конечно, мистер Мувери, — ответил Сорс, опять с хитрой улыбкой.

Белл заметил, что их дружба похожа на отношения дядюшки и любимого племянника.

— Не захочет он услышать, и что быстро идущий локомотив выявил один из недочетов, допущенных при строительстве.

— Да, мистер Мувери.

— Основа инженерного дела, мистер Белл, это компромисс. Мы уступаем в одном, чтобы добиться другого. Если строить слишком быстро, сооружение получается непрочным. Строить слишком тщательно — никогда не закончишь.

Эрик встал, снова надел дужки очков на уши и подхватил:

— Если строить так прочно, чтобы никогда не вышло из строя, рискуешь получить слишком тяжелое сооружение. Построишь легко — оно может оказаться непрочным.

— Эрик металлург, — с усмешкой сказал Мувери. — Но говорит по сути. Он знает сорок типов стали, которых в мое время даже не существовало.

Белл все еще разглядывал служебный вагон внутри товарного, когда ему в голову пришла любопытная мысль. Эти люди инженеры. Они знают, как делаются разные вещи.

— Можно ли сделать шпагу, которая вначале была бы короткой, а потом удлинялась?

— Прошу прощения?

— Вы говорите о стали и вагонах, вкладывающихся один в другой, а я думаю, может ли один клинок прятаться внутри

другого, а потом удлинить его.

— Как театральные шпаги? — спросил Мувери. — Кажется, что актер пронзил противника, но на самом деле шпага ушла в рукоять.

— Только эта не уйдет. Она проткнет вас насквозь.

— Что скажешь, Эрик? Ты изучал металлургию в Корнелле. Можно сделать такую шпагу?

— Можно изготовить что угодно, были бы деньги, — ответил Эрик. — Но трудно будет сделать ее прочной.

— Прочной настолько, чтобы проткнуть человека.

— Нет, прочной настолько, чтобы нанести удар. Она будет достаточно прочна, чтобы пронзить плоть. Но вот бокового удара такая шпага не выдержит.

— Бокового удара?

Мувери объяснил:

— Эрик говорит, что в схватке с настоящей шпагой она не выдержит скрещения клинков и обмена ударами.

— Это называется батман, — сказал Белл. — Резкий удар, отклоняющий шпагу противника.

— Вы жертвуете прочностью ради компактности. Два или три стальных отрезка не могут быть такими же прочными, как один сплошной. А почему вы спрашиваете, мистер Белл?

— Мне просто любопытно, как выглядел бы нож, превращающийся в шпагу, — сказал Белл.

— К удивлению того, кто напротив, — сухо заметил Мувери.

Строитель моста в последний раз осмотрелся и оперся на руку Эрика.

— Пошли, Эрик. Больше нельзя откладывать. Придется доложить старику то же, что доложил мистер Белл. Именно то, чего старик не хочет слышать. Никто не знает, что случилось. Но свидетельств саботажа мы не нашли.

Когда Мувери закончил доклад, Осгуд Хеннеси спросил глухо и грозно:

— Машинист погиб?

— Ни царапины. Должно быть, везунчик из везунчиков.

— Увольте его! Если это не саботаж, крушение вызвано превышением скорости. Это покажет рабочим, что я не потерплю безрассудных машинистов, которые подвергают опасности их жизнь.

Но увольнение машиниста не успокоило рабочих, нанятых для окончания строительства кратчайшего пути. Им было безразлично, случайность это или саботаж. Но они склонялись к тому, что это новый удар Саботажника. Полицейские осведомители доложили, что в рабочих лагерях поговаривают о забастовке.

— Забастовка! — вскричал Хеннеси, близкий к апоплексии. — Я плачу им уйму долларов. Какого дьявола им еще нужно?

— Они хотят домой, — объяснил Исаак Белл. Он внимательно следил за настроением рабочих, негласно направив своих сыщиков в столовые и салуны; он и сам туда ходил, лично проверить, какое впечатление производят на рабочих Южно-Тихоокеанской нападения Саботажника. — Они боятся ездить на рабочих поездах.