Сад Аваллона

Мэйчен Артур Ллевелин

The Campden Wonder

Перевод Л. Володарской осуществлен по: Machen A. Dreads and Drolls. N. Y., 1927.

Артур Мейчен. «Двойники» в преступном мире (перевод Л. Володарской)

Есть случаи, житейские и судебные, которым лучше оставаться неразгаданными. Как бы мы, здравомыслящие существа, ни были убеждены в том, что вердикт справедлив и истина установлена, все же где-то в глубине души остается червячок сомнения, и это самое «все же» никаким судом и никаким вердиктом не заглушить.

Такой случай описан в замечательном томе воспоминаний Монтагю Уильямса. В середине восьмидесятых годов это дело было известно как «Двоеженство

в Брайтоне». Некая мисс Эмма Дэш, жившая в Брайтоне, незадолго до Пасхи познакомилась на прогулке с джентльменом. Он представился. Сказал, что видел мисс Дэш на танцах в Лондоне, и был приглашен сопровождать юную леди, которая прогуливалась вместе со своей матерью. Капитан Макдоналд — так он назвался — рассказал свою печальную историю. Он служил капитаном на корабле и четыре года назад был помолвлен с леди, которая, по словам ее матери, была слишком юна для замужества. Капитан согласился подождать, но когда он возвратился из плавания, то обнаружил свою возлюбленную замужем за другим. Из этого он сделал свои выводы и поклялся, что, если ему когда-нибудь придется жениться, его жена пойдет с ним в плавание. Глядя на капитана Макдоналда, никто не усомнился бы в том, что он заправский моряк. Его без преувеличений можно было бы назвать «морским волком». Для него не существовало сомнений и колебаний. В нем был порыв, была импульсивность настоящего моряка — из романов. В тот же вечер, получив разрешение, он навестил юную леди и ее мать, и повез мисс Дэш в Льюис. Пообедав в «Белом олене», они возвратились в Брайтон. На вокзале капитан сел в поезд, направлявшийся в Лондон, но прежде пообещал прислать мисс Дэш телеграмму. Телеграмма была в должное время получена; в ней мисс Дэш просили встретить поезд, прибывавший в двенадцать тридцать четыре, и, если возможно, нанять того же кучера, который возил их в Льюис. Мисс Дэш и капитан встретились, поехали в Вартинг, пообедали там и возвратились в Брайтон. Капитан проводил мисс Дэш до дома и попросил у матери руки ее дочери. Миссис Дэш ответила, что слишком мало его знает, но согласие дала. 14 капитан Макдоналд решил немедленно выправить лицензию. В разговоре он упомянул название своего корабля — «Кайкура». На другой день он явился, держа в руке лицензию, и мисс Дэш пошла с ним к священнику. Не имея религиозных предрассудков, капитан сказал, что готов жениться в Страстную пятницу. Однако этому воспротивился священник, и было решено, что венчание состоится на следующий день, в канун Пасхи. Церемония состоялась в церкви Святого Иакова, на ней присутствовали миссис Дэш, мисс Льюис и некий мистер Мэй. После завтрака капитан и миссис Макдоналд уехали в Чичестер. В Брайтон они вернулись в понедельник, и капитан отбыл к месту службы, чтобы, как он сказал, должным образом приготовиться к приезду молодой жены. Больше его не видели.

Через несколько месяцев некий мистер Осборн, который был среди гостей на свадьбе капитана и мисс Дэш, оказался на пикнике в Фулхэме, который устраивала компания мясников. Там он приметил господина, одетого как шотландский горец, и ему показалось, будто он узнал в нем пропавшего капитана Макдоналда, тоже шотландца. Взяв его за плечо, Осборн обвинил капитана в том, что он бросил свою жену. Шотландец все отрицал, заявив, что его фамилия Малколм. Его задержали, и бедняжка мисс Дэш — или миссис Макдоналд, — доставленная из Брайтона, узнала в нем своего мужа. Мистер Малколм продолжал стоять на своем. Он сказал, что ни разу в жизни не был в Брайтоне и к тому же женат. Когда дело дошло до суда, молодая жена, священник, все гости без колебаний поклялись в том, что Малколм и Макдоналд один и тот же человек. С другой стороны, адвокат обвиняемого Монтагю Уильямс вызвал толпу свидетелей, которые тоже без колебаний поклялись, что подсудимый был в Лондоне, когда, согласно обвинению, он ухаживал за мисс Дэш и устраивал свадьбу в Брайтоне. О мистере Малколме, торговце мясом на Ньюгейтском рынке, все отзывались наилучшим образом, называя его трезвенником из трезвенников. Плюс ко всему мистеру Уильямсу удалось раздобыть свидетельницу. Он пригласил в суд управительницу отеля в Брайтоне, где накануне свадьбы останавливался капитан Макдоналд, как он сказал мисс Дэш. Управительница твердо засвидетельствовала, что в ночь на Страстную пятницу капитан был в отеле и что подсудимый наверняка не тот капитан Макдоналд, с которым она веселилась. Однако все гости, приглашенные на свадьбу, узнали шрам на лице Макдоналда. В суд была принесена регистрационная книга, и владелец мясной лавки, хозяин Малколма, нехотя признал, что фамилия Макдоналд написана почерком Малколма. Была еще одна странная деталь: Макдоналд сказал мисс Дэш, что его корабль называется «Кайкура». И как раз корабль с таким названием привез из Австралии мясо хозяину Малколма — незадолго до того, как Макдоналд отправился в Брайтон.

Позиция защиты заключалась в том, что у Малколма наверняка есть двойник, причем этот человек настолько похож на него, что их невозможно различить. И произошло нечто невероятное, почти как в «Истории двух городов». «Пока я обращался к присяжным, — пишет Монтагю Уильямс, — и развивал тему двойника, случайно или неслучайно, в зал вошел человек, занявший место под скамьей подсудимых.

Он был тотчас признан двойником обвиняемого. Естественно, никто ни на минуту не заподозрил в нем сбежавшего мужа».

Мнения присяжных разделились. Дело рассматривалось на другой сессии, однако Монтагю Уильямс тяжело заболел и не мог защищать Малколма. «О Джагерс, Джагерс, Джагерс! Другим Каг-Магерс, а мне пусть будет Джагерс». Малколма защищал другой адвокат, присяжные нашли мясника виновным, и он был осужден на пять лет каторжных работ. По сути, вердикт был справедливым, так как Монтагю Уильямс пишет в конце: «Позднее стало известно, что мисс Дэш была не единственной его женой».

И все же, как насчет «толпы свидетелей» (скажем, полудюжины), которые поклялись, что Малколм был в Лондоне, а не в Брайтоне? Профессиональные лжесвидетели, нанятые по системе Джагерса? Возможно. А как насчет управительницы отеля с ее показаниями о том, что капитан Макдоналд, а не подсудимый Малколм был в ее отеле? Интересно бы почитать полный отчет о судебных заседаниях. В кратком изложении, которое лежит передо мной, не сказано, спрашивали ли управительницу, не похож ли Макдоналд на Малколма, пусть даже она считала, что он и подсудимый разные люди. Еще один важный момент. Фамилию Макдоналд редкой не назовешь. Легко могло случиться так, что в одно и то же время в Брайтоне были настоящий Макдоналд и человек, назвавшийся Макдоналдом.

«Doubles» in Crime

Перевод Л. Володарской осуществлен по: Machen A. Dreads and Drolls. N. Y., 1927.

Артур Мейчен. Тайна Юстон-сквер (перевод Л. Володарской)

Несомненно, что убийство Матильды Хэкер на Юстон-сквер в 1878 году — одно из тех дел, которые должны быть помечены словами «и все же…». Несомненно, вердикт присяжных был справедливым с точки зрения закона, но…

Мисс Хэкер, живи она в более ранние времена, наверняка стала бы одной из тех «примечательных фигур», о которых мы говорили. Подобно мисс Бетти Болейн, она жила в Кентербери; подобно мисс Болейн, с неохотой тратила деньги. Однако она родилась позднее, поэтому не появлялась в приличном обществе ожившей и зловонной побирушкой и не готовила себе обед из протухшего мяса, подобранного на помойке и приготовленного на костре из капустных кочерыжек. У нас давно нет смелости на собственное мнение, и мисс Хэкер выражала себя единственно в отрицании — не платила налоги. Вполне обеспеченной старой женщине не нравилось платить налоги. Естественно, ей приходилось прятаться. Она меняла имена, меняла квартиры, чтобы ее не нашли, и продолжала воевать с кентерберийскими властями. Наконец, она назвалась как Гиш и сняла квартиру на Юстон-сквер — это место со временем изменило свое название — в доме номер четыре, который принадлежал мистеру и миссис Бастиндофф.

Подобно многим другим «примечательным фигурам» из хроник, она привыкла держать при себе шкатулку с крупной суммой денег.

Десятого октября 1878 года она написала письмо своему поверенному насчет какой-то собственности и ответ попросила направить «М. Б., почтовое отделение, Холборн». Четырнадцатого октября, в воскресенье, мистера и миссис Бастиндофф целый день не было дома, и мисс Хэкер оставалась в доме одна, если не считать служанку Ханну Доббс.

На другой день мистер Бастиндофф приказал служанке подняться к старой даме и получить у нее обычную плату за жилье. Ханна, как сообщил мистер Бастиндофф, живо бросилась вверх по лестнице со словами: «Иду», — и спустилась вниз с банкнотой в пять фунтов. Банкноту разменяли, вычли нужную сумму, а остальное было вновь вручено Ханне Доббс, трудно сказать, зачем.

Однако решим, что квартирантка получила сдачу. А теперь очень важный момент. Впоследствии миссис Бастиндофф свидетельствовала в суде, что утром в воскресенье, то есть четырнадцатого октября, Ханна сказала, будто ей показалось, что мисс Гиш (или Хэкер) собралась в тот же день уехать, даже, возможно, уже уехала. Это заявление служанки, по-видимому, не произвело особого впечатления на семейство Бастиндоффов, если в понедельник мистер Бастиндофф послал Ханиу за квартирной платой. Никто не помнит, чтобы он сказал: «Значит, она все-таки не уехала», — или еще что-нибудь в этом духе.

Однако после получения пяти фунтов, очевидно, мысль об исчезновении квартирантки начала понемногу тревожить сознание хозяев. Тем не менее еще два дня никто не удосужился заглянуть в комнаты старой дамы, да и потом наверх поднялись лишь для того, чтобы подготовить комнаты для новых жильцов. И там, как сообщила миссис Бастиндофф, она увидела пятно на ковре, и ей стало ясно, что кто-то его старательно замывал. Все же миссис Бастиндофф как будто не испугалась и не удивилась. Квартирантка исчезла, возможно, в воскресенье утром, в понедельник она отдала пять фунтов, в среду ее комнату обнаружили всю в темных пятнах; впоследствии будет доказано, что это были пятна крови. Однако пока странные обстоятельства воспринимались четой Бастиндоффов как нечто само собой разумеющееся.