Сад Дьявола
Шрифт:
— Они увеличили скорость?
Оператор радара немедленно ответил:
— Так точно. Увеличивают ход с восьми до двенадцати узлов.
— Николин, ответ?
— Никак нет. Но они отправили всем береговым станциям сигнал бедствия. «СОС… «Тацу-Мару»… Атакованы…».
— Зовут помощь. Что же, не думаю, что им кто-то поможет, и, полагаю, мы могли бы добиться многого на примере этого корабля. Отлично, Самсонов. Один выстрел в корму из носовой АУ.
Орудие снова рявкнуло, и снаряд немедленно достиг цели. Карпов увидел взрыв в корме корабля. Второй пароход совершил разворот и бросился наутек.
Он смотрел на них в бинокль, наполняясь злостью. Головной пароход все еще пытался уйти. Идиоты, подумал он. Они что, не видят, с чем столкнулись? Он повернулся к Самсонову и отдал последний
— Головной уничтожить. Второму дадим подобрать выживших. Мы не монстры, а они не военные. Но нужно дать им понять, что наши слово — из стали, и мы сами из стали, и когда мы отдаем приказ, его нужно выполнять.
Люди из стали, подумал Николин. Один человек тоже назвал себя так — Иосиф Сталин, человек из стали [40] . Итак, мы — корабль маленьких Сталиных в ничего не подозревающем мире. Он задался вопросом, как далеко собирался зайти капитан, но, будучи младшим офицером, понимал, что свое мнение ему следует держать при себе. Он заметил, что Роденко не было в рубке. Старпом ушел вниз после окончания своей вахты, и у капитана в качестве советчиков были только собственные внутренние музы.
40
Английское выражение «Человек из стали» имеет значение «Сверхчеловек» — или «Супермен», да, да, в том числе тот самый. В англоязычной литературе подобной тематики и уровня встречается мнение, что «Сталин» своим псевдонимом, таким образом, объявлял себя сверхчеловеком. Правда, в русском оно такого значения не имеет, но то такое…
Орудие разрывало воздух резкими «Бах, Бах, Бах!» — Самсонов методично отправлял в цель тщательно рассчитанные очереди по три снаряда. Цель прочно держалась в захвате системой управления огнем, и в считанные мгновения «Тацу-Мару» превратился в пылающий остов. Николин видел, как члены его экипажа прыгают в море с охваченной огнем палубы. Это заставило его вспомнить разорванный корпус «Адмирала Головко», когда американскому линкору посчастливилось добиться попадания огнем главного калибра.
Нужен будет всего один снаряд, подумал он. Но капитан этого, похоже, не понимал. Он полагал, что мы неуязвимы, хотя, возможно, так и было. Тем не менее, японский флот разбил весь российский Тихоокеанский флот, и эти корабли были где-то рядом. Что-то подсказывало ему, что вскоре он увидит еще больше людей, прыгающих в воду, и он лишь надеялся, что не будет одним из них.
ГЛАВА 20
Роденко направился к Золкину сразу после окончания своей вахты, чтобы обсудить ситуацию. Доктор все еще пытался осознать тот удивительный факт, что корабль уходил все дальше во времени.
— Мы, похоже, уходим все дальше в забвение, — сказал он. — 1908? Я задаюсь вопросом, почему именно этот год?
— Никто не знает. После ухода Добрынина и Федорова у нас, похоже, нет никакого реального понимания того, что здесь происходит. Стержень управления был снят, но мы продолжаем перемещаться во времени всякий раз, как оказываемся рядом с мощным взрывом. Сначала этот проклятый вулкан, а потом последняя ядерная боевая часть, которую капитан, должно быть, применил слишком близко.
— Возможно, это удержит его от дальнейшего швыряния ядерными боеголовками, — Золкин вытер руки полотенцем, словно счищая с себя проблему. — Но это, безусловно, как-то связано. Что твориться с небом ночью? Карпов что, испытал что-то?
— Небом? Вы имеете в виду странное сияние после наступления темноты? Да, мы все задавались этим вопросом. Сначала мы думали, что это последствия нашего перемещения во времени, но оно не должно длиться так долго, да и, похоже, исходит откуда-то из-за горизонта на западе, в Сибири. Нет, могу вас заверить, ядерное оружие здесь не при чем. Капитан приказал вернуть все боевые части в погреб. Он считает, что обычных вооружений здесь будет для нас достаточно.
— Хорошо. Так что же он задумал, Роденко? Вы же явно пришли не из-за головной боли или прищемленного пальца.
— Вы очень проницательны, — улыбнулся Роденко. — Да, в последнее время я внимательно слежу за капитаном. Он находится
Золкин рассмеялся.
— Нда, от скромности он точно не умрет. Наместник Дальнего Востока? Капитан лишился возможности хорошо подраться с кем-то. Единственная проблема в том, что враги отступили. Из Владивостока мы ушли в составе эскадры из восьми кораблей, а теперь мы снова одни в море. На мой взгляд, флот сможет обойтись без таких командиров.
— И, тем не менее, доктор, сейчас капитан намерен сделать значительно больше. Он заявил, что намерен сделать «Киров» новым флагманским кораблем российского Тихоокеанского флота.
— Или того, что от него осталось. Насколько я помню, это не более чем несколько старых броненосных крейсеров.
— Да, но он намерен использовать «Киров», чтобы это исправить.
— Каким же образом?
— Он полагает, что сможет выступить против японцев и вернуть России позиции и престиж, утраченные после поражения в войне.
— Значит, он ищет еще одной войны? — Тихо и подавленно сказал Золкин. — Разве было мало? Мы сражались с британцами, итальянцами, японцами, американцами в две разные эпохи, а теперь он снова хочет разбить японский флот? Как-то было сказано, что нет ничего более опасного, чем адмирал с картой и компасом. Сказано это было явно про таких людей, как Карпов.
Роденко опустил голову, подумав, прежде чем озвучивать следующий вопрос. В его голосе слышалась неуверенность.
— Доктор… Что, если Карпов начнет упорствовать? Он попытается изменить ход самой истории, и восстановить Россию в качестве Тихоокеанской державы, но в его распоряжении всего один корабль. Конечно, мы сильны. Мы можем навязать свою волю на море и разбить все, с чем можем здесь столкнуться. Но у Японии тоже есть армия, и они убедительно разгромили российскою армию этой эпохи [41] . Я считаю, что капитан снова откусил больше, чем сможет проглотить.
41
Так убедительно, что отдельные российские, разумеется, генералы, сэпукку делали
– Да, и продолжив это делать, он когда-нибудь подавится, и это будет конец.
— Но еще есть экипаж, доктор. Можем ли мы просить их вести этот бой? Они пробыли на берегу едва ли неделю после того, как мы вернулись домой, а затем снова вышли в море, чтобы сражаться с американцами.
— Согласен, им тяжело. И этот генеральный инспектор тоже не помог отдохнуть [42] . Но я вижу кое-что. Люди кажутся мне все еще достаточно бодрыми. Их дух не сломлен.
– В этом-то и проблема, — ответил Роденко. — Они видели Карпова в бою. Да, он хороший тактический офицер, но, по моему мнению, делает серьезные стратегические просчеты. Он постоянно ставит корабль в ситуации, которых легко можно было избежать. Мы могли уйти на восток в Тихий океан задолго до того, как столкнулись с американцами в 1945. Я поддержал его решение оказать помощь советским войскам на Курилах, но не было нужды вступать в бой с американскими эсминцами и крейсерами. А он словно действительно хотел спровоцировать их, и каждый мог понимать, что они так этого не оставят. Обстрел тех самолетов, что впервые облетели нас, был случает, по крайней мере, так я слышал. Но то, что произошло дальше, было более чем преднамеренным.
42
Ну, богом проклятая Россия… В какой нормальной стране кого-то интересовало бы, куда на месяц бесследно исчез атомный ракетный крейсер, откуда на нем куча боевых повреждений и куда делся весь боекомплект, включая ядерную боевую часть?