Сад искусителя
Шрифт:
«Вот и катись в ад!» — злобно подумала она, но сил, чтобы подняться самостоятельно, не нашлось.
Мужчина, журивший недавно Адама, улыбнулся и, подойдя, легко поднял ее под локоть, после чего увлек обратно в открытую дверь. Он был высоким и тонким, с серебристыми от седины короткими мягкими волосами и добрыми серыми глазами. Притом не выглядел старым, скорее человеком вне возраста, и по лицу ему можно было дать как тридцать пять, так и все пятьдесят.
— Пойдем, милая. Тебе рано пока бегать по особняку и драться с Адамом.
— Это лаборатория, — слабо возразила она, но позволила незнакомцу довести ее до кровати.
—
— Хочешь чего-нибудь? Или только спать? — укрывая ее одеялом, спросил он.
В этот раз она успела сказать раньше, чем мотнула головой:
— Назад.
— Что?
— Назад, в свое настоящее тело. В свою прежнюю жизнь.
— Ева, милая, — серые глаза светились милосердием и грустью, из-за чего на имя огрызаться не захотелось, — ты уже в своем настоящем теле.
— Нет, — протянула капризно и сама испугалась, что сейчас заплачет. — Хочу другое… Другое… Предыдущее…
— Прости, — он нежно погладил ее по голове успокаивая. — В предыдущее точно не получится — оно мертво. Да и будь иначе, тебе в него, правда, не нужно. Просто дай себе шанс в этом воплощении, ладно?
— Не хочу, — продолжала канючить она, уже сонно, без истерических ноток. — Есть же… свободная воля? Вот. Есть свободная воля, значит… должны…
— Я должен был тебя уберечь, — выдыхая, сказал он. — Ну, ничего. Ничего… Теперь все будет как надо. Спи, милая. Набирайся сил.
Ева не поняла, о чем речь, но спорить не стала, вскоре и впрямь провалившись в глубокий сон без сновидений.
Глава 5
Тогда. Древо Познания
Сверкающая электрическими разрядами арка портала раскрылась прямо в дереве, не повредив при этом ни крону, ни ствол — лишь несколько яблок упало на землю, источая сладкий аромат из ушибленных боков и мелких трещин на некогда идеальной кожице. Запах сбивал настрой, разрушив в единый миг величественную целостность Сада, принизив тот даже не до деревенского — до частного с двумя-тремя яблонями у покосившегося от старости дома, того и гляди выйдет к ним сейчас дородная баба, соберет с травы в подол и потащит на кухню печь пирог непослушным внукам. И тут же вместо пресловутой бабы Михаэлю привиделось: Она в простеньком платье женщин с Окраины стояла, уперев в бок глубокую алюминиевую миску, а к ней от дерева спешил черноволосый мальчишка четырех лет, в котором легко угадывался Адам, глаза только серые… Под каблуком сапога хрустнуло яблоко, оказавшееся слишком крупным, чтобы быть раздавленным, и Михаэль едва не оступился. Глупость какая! Она никогда никому так не улыбалась! — ни ему, ни его братьям, а тут и вовсе случайный пацан. Ладно, не случайный, но ведь не Ее дитя!
Люциферу, кажется, привиделось то же самое, но ему хватило выдержки никак не проявить своих чувств. Несколько минут брат пристально смотрел в переливающуюся перламутром белизну портала, затем призвал стаю огненных собакоподобных тварей, направил их внутрь арки, шагнул следом. Стоило поспешить за ним, чтобы не потерять из виду. Но по ту сторону оказался просторный зал, в котором сложно было заблудиться — лестницу, ведущую на верхние этажи, разрушило огромное дерево, уходящее
Брат снова остался спокойным, собрал в левую ладонь призванных, надел обратно перчатку и спросил:
— Так это ты — садовник?
— Надо возделывать свой сад*, — незнакомец пожал плечами, не торопясь подняться на ноги.
— И как же это надо растить яблоки, чтобы от одного только укуса можно было умереть? — встрял Михаэль, не желая отдавать весь разговор Люциферу на откуп.
— О! Стоило бы задать этот вопрос убийце Маргариты фон Вальдек**. Или Алану Тьюрингу***. Или…
— Отвечай по существу!
— Разными способами. Самое простое — покрыть ядом кожицу. Здесь подойдет любой плод, но лучше взять тот, что аппетитно выглядит. Помимо ядов, сгодятся бактерии, вирусы и аллергены. Впрочем, все это может не сработать из-за нечувствительности клиента к тому или иному компоненту или из-за хорошего иммунитета. То есть, даже если подойти к делу основательно и вырастить особенный сорт, что будет смертельным сам по себе, всегда остается шанс… Лучше выбрать способ попроще и понадежнее.
— И часто ты брался за дело основательно? — уточнил брат.
Он решил подойти поближе, но Михаэль и сам уже заметил черноту цепи, привязавшей незнакомца к стволу. Все-таки «садовник» здесь пленник, а здание — тюрьма, в чьем разрушении не было ничего страшного, ведь Ее цепь могла держать вечно. Зачем только тратить на него тьму, ведь силы в узнике совсем не чувствовалось. Хотя… покорность огненных тварей говорила скорее об обратном.
— Не имею привычки травить свои творения.
— Почему? — усмехнулся Люцифер.
— Моветон, — мужчина вернул усмешку.
Огненный меч со звоном воткнулся в сочленение звеньев, захрустел, грозя сломаться, но совладал, и тьма с шипением отступила, съежилась ржавым металлом, затерялась, смешавшись с опавшими листьями. Но та часть, что крепко стягивала руки и грудь незнакомца, осталась целой, ее-то клинок и припечатал к мрамору, переводя из Ее пленников в пленники Люцифера. Однако ж мужчина и бровью не повел, а его глаза оставались закрытыми.
— Какое самообладание! — похвалил брат. Настроение его явно улучшилось, но именно в таком он и совершал каждую из своих ошибок.
«При чем тут самообладание, когда ты только что сильно облегчил его участь?» — устало подумал Михаэль и положил руку на эфес, в надежде хоть что-то исправить в случае, если предчувствия сбудутся.
— Скажи-ка, садовник, за что тебя здесь заперли, приковав на тьму?
— За то, что сумел превзойти.
— Превзойти? — удивился Михаэль, и волна возмущения накрыла его с головой, смывая осторожность и осмотрительность. — Никто не может превзойти Ее!
Брат сотворил из пламени новый меч, которым ткнул незнакомца в бок, пока еще не раня, лишь угрожая.