Сад плененных сердец

Автор неизвестен

В сосуде для бетеля спрятан портрет, Данг Джират иглой искусно владеет. О господине поведать иль нет? Поведаю — сердцем любовь овладеет.

Молвила с улыбкой царевна: «О попугай, расскажи нам об Индре Бумайе». И попугай поведал о том, как царевич отправился к Сери Махарадже Сакти, как повстречался с Чендрой Лелой Hyp Лелой, как сражался с ее женихом, раджей Джоханом Шахом Пери, и как вместе с отшельником Махареси Антакусой они устроили свадьбу Джохана Шаха Пери.

Выслушав его рассказ, молвила царевна: «Скажи, о попугай, а не собирается ли твой господин

в наши края?» Ответствовал попугай: «Ты угадала, о госпожа. По-моему, Индра Бумайя уже прибыл в твою страну». Вместе с попугаем царевна отправилась к себе во дворец и приказала изготовить клетку из чистого золота, изукрашенную драгоценными каменьями и нитями жемчуга. Едва клетка была готова, царевна пустила в нее попугая, а когда наступил вечер, попугая выпустили, и он полетел к царевне.

Тут к царевне приблизилась служанка Данг Сити Менгерна и молвила с почтительным поклоном: «Взгляни, о госпожа, попугай стал совсем ручным и во всем тебя слушается». Ответствовал попугай: «О Данг Сити Менгерна, госпожа так прекрасна, что я не мог не стать ручным». При этих словах девушки так и покатились со смеху, а попугай продолжал: «О царевна, вскоре мой господин предстанет перед тобой». Спросила Манду Ратна: «О попугай, когда это случится?» Ответствовал попугай: «Он явится сегодня вечером».

Услыхав это, царевна возликовала, ибо всем сердцем желала узреть Индру Бумайю, а попугай в тот же миг обернулся попугайчиком лори, сел к царевне на колени и пропел такой пантун:

В огне для бетеля сосуд, Кто-то веревкой ведро привязал. Скоро скиталец появится тут, Тот, что рабом твоим нынче стал.

Царевна, служанки, нянюшки и кормилицы весьма подивились превращению попугая и его пантуну.

Молвила Манду Ратна: «Верно, умен и почтителен Индра Бумайя? О лори, ответствуй, где он сейчас?» Отвечал лори: «О моя госпожа, царевич уже вошел в пределы твоей страны». Сгорая от желания поскорее увидеть Индру Бумайю, вскричала царевна: «О лори, не можешь ли ты показать мне твоего господина?» Ответствовал лори: «Могу, о моя госпожа». Попугай коснулся крылом груди царевны, и она узрела Индру Бумайю. В следующее мгновение лори обернулся букетом, искусно составленным из ярких цветов несравненной красоты. Царевна и служанки вновь пришли в изумление. Затем царевна взяла букет в руки и вдохнула его аромат. Не успела она положить букет, как Индра Бумайя принял свой настоящий облик и воссел подле царевны.

Увидев рядом с собой статного красивого юношу, так помыслила царевна в сердце своем: «Верно, об этом юноше и рассказывал лори, а потом сам же в него превратился. Поистине, этот Индра Бумайя весьма искушен в волшебстве». Манду Ратна застыдилась оттого, что рядом с ней сидел незнакомый юноша, и хотела спуститься с трона, но царевич с улыбкой удержал ее за руку и молвил: «Куда же ты уходишь, о госпожа? Должно быть, не желаешь принять в число своих рабов обитателя Лелы Гамбары». Царевна потупила взор, отняла руку, которую держал Индра Бумайя, он же вновь улыбнулся и пропел такой пантун:

Плоды в узкогорлой бутыли лежат — Сентул и кечапи, — красою маня. Венец пророков — пророк Мухаммад, Во имя пророка приветь меня.

Услыхав этот пантун, Манду Ратна улыбнулась и искоса бросила на царевича пленительный взгляд. Служанки, нянюшки и кормилицы громко смеялись и, разглядывая Индру Бумайю, думали: «И вправду этот царевич наделен великим вежеством». Меж тем царевна устремила взор на Данг Сити Менгерну и приказала ей подать угощение. Когда же служанка поставила перед царевичем всевозможные яства, Манду Ратна пропела такой пантун:

Сушится

кайн, расшитый цветами, Раджа наденет его на рассвете. Если хочешь — откушай с нами, А не хочешь — я не в ответе.

Царевич с улыбкой поглядел на Манду Ратну и молвил: «О госпожа, раздели со мной трапезу». И царевна вместе с ним вкусила от тех яств. Затем они принялись лакомиться бетелем из драгоценного сосуда, шутить и веселиться со служанками, нянюшками, кормилицами и всеми обитательницами дворца.

А теперь расскажем о четырех везирах и четырех военачальниках, облаченных в боевые доспехи и вооруженных, которые денно и нощно охраняли дворец царевны. Услыхав мужской голос, шум и смех, доносившиеся из покоев Манду Ратны, они принялись друг друга спрашивать: «О господа, как надлежит нам поступить?» Ответствовал один из них: «Думаю, что надобно рассказать обо всем государю, как он прикажет, так и поступим». Вчетвером они отправились к Махарадже Бахаруму Дэве и, войдя во дворец, обратились к одному из приближенных слуг государя: «Ступай и повергни к стопам повелителя наше донесение: нынешней ночью мы услыхали в покоях царевны мужской голос, хотели не мешкая дознаться, что там происходит, но не решились без дозволения государя».

Слуга тотчас предстал перед раджей Бахарумом Дэвой и передал ему слово в слово все, что сказали стражи. От гнева раджа стал багровым, как пламя или только что распустившийся цветок гибискуса, и вскричал, обратясь к сорока военачальникам и воинам: «Ступайте, дознайтесь, что за негодяй осмелился меня позорить!» Военачальники и воины, не дожидаясь утра, отправились исполнять повеление Бахарума Дэвы, с громкими криками окружили дворец царевны Манду Ратны и зажгли светильники, так что вокруг стало светло, как днем. Служанки царевны в ужасе кинулись к Индре Бумайе и возгласили, рыдая и бия себя в грудь: «О наш господин, огромное воинство окружило дворец! Горе нам, о царевна, что теперь с нами будет!»

Но Индра Бумайя улыбнулся как ни в чем не бывало и пропел такой пантун:

Саговых пальм на мысу немало, Там уронил я сосуд некстати. Какое бы войско на нас ни напало, Тебя не выпущу из объятий.

Царевна хотела было соскользнуть с колен Индры Бумайи, но он удержал ее и молвил: «О госпожа, отчего ты хочешь меня покинуть? Чтобы не видеть, как я умру, а после моей смерти вернуться к отцу и матери?» Тут царевна вспомнила, сколь ласков и нежен был с нею Индра Бумайя, горько заплакала и так помыслила в сердце своем: «Поистине, если царевич умрет, и мне не жить на свете»

Меж тем число воинов, окружавших дворец, все умножалось. Царевич, немало тому дивясь, как мог утешал Манду Ратну, нашептывая ей нежные слова, напевая пантуны и шаиры, вознося хвалы и всячески улещая, чтобы успокоить ее сердце, трепещущее от страха. А раджа Бахарум Дэва, пылая гневом, все слал ко дворцу новые и новые отряды. Тогда служанки царевны молвили, обратясь к Индре Бумайе: «О наш господин, войско раджи Бахарума Дэвы все прибывает, должно быть, государя обуяла великая ярость». Индра Бумайя пропустил их слова мимо ушей и продолжал ласково успокаивать царевну.

Как только начало светать, царевич воззвал к талисману Джохана Шаха Пери, и тотчас появились четверо джиннов в полном боевом облачении. Индра Бумайя повелел им: «О мои братья, ступайте сразитесь с войсками Бахарума Дэвы, но никого не убивайте». Джинны почтительно поклонились царевичу, устремились на поле брани и по прошествии недолгого времени одолели войско раджи. Многие воины попали в плен, некоторым же удалось бежать и укрыться в городе, ибо никто не мог противостоять натиску джиннов.