Сад земных наслаждений
Шрифт:
И Оксана, трясясь, как в лихорадке, стала поспешно набирать номер телефона подруги.
– Ты где? – резко, без предисловий и приветствий спросила Софью нетерпеливым голосом, когда та сонно ответила.
– Где же мне быть в такую рань? Дома, в постели.
– Уже половина двенадцатого.
– Это для тебя – уже, а для меня – еще. Ты чего такая загруженная с утра? Что-то не так с лицом? Что случилось? – постепенно просыпаясь, пыталась понять причину тревожного голоса подруги Софья.
– Что-то
– Действительно что-то серьезное? Да что с тобой, Оксана? Я и не помню уже, где эта «Премьера». Ты что, приличнее места не знаешь? Чего мы туда потащимся?
– Того и потащимся, что в приличных местах, где мы обычно сидим и мило беседуем, нас могут записать на диктофон. И потом за наши секреты девичьи могут затребовать кругленькую сумму. А в «Премьеру» сейчас ходит одна беднота из биомассы, и там не на ком заработать.
– О, как тебя шарахнуло! Я помню, ночью была гроза… Видно, зря вы на холме дом построили, – попыталась пошутить Софья.
Но Оксана шутку не поддержала, а только разозлилась.
– Короче, через полчаса я тебя жду. Всё.
– Ну, знаешь, я не думаю, что через полчаса буду, готова. Да и пробки в это время в городе. Давай через полтора хотя бы.
– Так вызови такси. А пока одевайся, тогда успеешь. Отдохни от машины. Может, выпьем чего-нибудь.
– С утра? Выпьем? Ясно, пришла беда. Всё, я уже проснулась. Выезжай в свою таверну, сейчас подъеду.
– Ты с самого начала, с первой фразы, с первого звука мне всё расскажи, – потребовала Софья. – И не дергайся, не паникуй! Сейчас что-нибудь придумаем.
– Я не уверена, что мы сейчас что-нибудь придумаем, – сказала убитым голосом Оксана. – Понимаю, что меня могли снимать, записывать, следить за мной в Анталии. Это мне ясно. Одного не могу понять: откуда он мог знать, что я сделала аборт от турка? Об этом знали только ты и я.
– Ты сдурела?! На меня думаешь? Кто тебе делал аборт? Я? А кто анестезию? А сколько человек видели тебя в больнице? А кто тебя отвозил и забирал оттуда? Ты думаешь все такие слепоглухонемые?
– Да не в этом дело! Кто мог знать, кроме тебя, что я залетела не от мужа и поэтому не стала рожать? Ты сама знаешь, как Виктор хочет малыша. Просто как помешанный. Особенно сейчас, когда приближается к полувековому рубежу, когда сын вырос. Через день заводит разговор о моем последнем шансе родить ему дочку. Утверждает, что за границей в сорок рожать не боятся. Обещает мне такие подарки за ребенка – не поверишь!
– А чем тебя еще можно удивить?
– Да практически ничем. Говорит: «Ты только роди – я тебе кучу нянек обеспечу, всё, что пожелаешь, сделаю для тебя».
– Ну и роди! Блин, жаль, что прямо сейчас нельзя! Слушай, а ты сейчас не беременна, случайно?
– Случайно – нет.
– Да таких вещей никто не может знать. Это всё домыслы. Он взял тебя на пушку, а ты повелась. Другое дело, что этот аборт может сильно пошатнуть ваши отношения с Виктором. Вот об этом надо подумать заранее. Нужно срочно поехать в больницу и дать людям денег за молчание.
– Не собираюсь я никуда ехать и тем более – кому-то давать деньги. У меня железное алиби, и Виктор знает обо всем. Я, как вернулась, якобы подхватила сильнейший грипп, лежала с температурой под сорок и врачи мне сказали, что рожать опасно. Ребенок мог родиться с отклонениями. Мне врачи так и сказали: «Ваш ребенок может родиться либо физически, либо умственно недоразвитым». И мы всё это с Виктором обсуждали. Ему и в голову не пришло, что я после поездки забеременела. Да и я сообщила о своей беременности только спустя полтора месяца. Кто там разберет, когда это произошло? То ли двадцать пятого августа – с турком, то ли двадцать шестого – с мужем?
– Да, он у тебя в таком сумасшедшем ритме живет, что даже не заметил бы, что ребенок не его. Виктор тоже смуглый и кареглазый, – рассмеялась Софья.
– Это мой любимый типаж, я постоянна в своем выборе, – улыбнулась Оксана.
– Ну вот, значит, не всё так страшно – ты уже улыбаешься, – подняла бокал Софья.
– Да, после выпитого виски не так страшно, но выхода я пока не вижу.
– Выход, подруга, всегда там, где и вход. Давай по порядку. Я до сих пор не слышала подробностей диалога.
– Не было диалога. Я только сказала «алло», а потом говорил только он – быстро, четко, профессионально. Я даже его представила – в такой, синей рубашке и в галстуке, с кожаной папкой в руках. Добросовестный офисный работник. В его голосе не было ни издевательства, ни превосходства – интеллигентно так и вежливо. И поэтому очень страшно. Я поняла, что это очень серьезно. Это не мелкий шантажист – это акула. Я чувствую, что уже наполовину проглочена, а что делать, не знаю.
– Ты мне скажи, что конкретно он знает?
– Я поняла, что всё.
– Как ты поняла из такого короткого разговора?
– Не знаю, как тебе это объяснить.
– Объясни, как есть. Уж я постараюсь понять.
– Я так испугалась, что не помню подробностей разговора, но у меня возникло ощущение, что я перед ними голенькая как на ладони.
– Понятно. Наверное, были ключевые фразы, так построен весь монолог, что тебе даже не пришло в голову что-то спросить или усомниться. Сразу было ясно: они владеют всей информацией о тебе. Слушай, Ксюш, а может, ты преувеличиваешь? Я понимаю – испугалась, запаниковала. Так на воде люди тонут возле берега. Просто от паники. Давай спокойно обсудим. Что конкретно есть у них в наличии? За что ты должна им заплатить? Ты спросила?