Садовое товарищество "Металлург"
Шрифт:
– Если какая-то часть в астрале… хм, – Пашка задумался, – а знаешь, соглашусь с тобой. Прямой бой с таким чудищем вести не надо – кто знает, что за сюрпризы оно может преподнести. Заминировать, чтоб одним махом, а если не удастся, то в драчку не лезть – хер бы с ним, свои шкуры дороже!
– Невеста согласна, осталась уговорить жениха, – непонятно сказал фей и хихикнул, – осталось только придумать – как заманить его на минное поле.
– Четвёртый раз, – жарко шепчет в ухо фей, устроившись
– Если нет, то и на фиг, – раздражённо отодвинув голову, отвечаю немного невнятно, наблюдая за последней своей надеждой – небольшим накопителем силы, буксируемом загипнотизированным мелким духом. И пусть слово гипноз в данном случае неуместно… не суть! Главное, что сорока тащит в гнездо пышущую Силой блестяшку по чётко очерченному маршруту.
– Тихо! – Цыкнул келпи, – самое интересное пропустите!
Жукомедведь заметил-таки накопитель Силы и неожиданно резво развернулся на пятачке…
– … взлетел, падла такая!
– Погодь, погодь, – успокаивающе шепчет Петриашвили, не отрывая глаз от погони. Дух-сорока, заметив погоню, ускорила полёт, но монстр не отставал. В приметной лощинке сорока снизилась, вроде как желая уйти на бреющем через кусты.
– Бум… – И по окрестностям прокатилась волна высвобожденной Силы, что бывает при гибели сильного духа.
– Есть!
… твою же мать, – за всех нас высказался Петриашвили, – глядя на останки монстра, раскиданные на добрую сотню метров, – перестарались.
– Зато с гарантией, – мрачно вторил фей.
– Надо будет уменьшить заряд…
– … так вот, разлюбезная моя Зинаида Павловна, и прибили мы монстра жукоглазого, – заканчиваю доклад в Академии Наук, организованной аккурат полгода назад.
– Поёрничай мне ещё, – усмехнулась сида, – интересная тварюшка… На запчасти, я так понимаю, претендуешь?
– Эй! Я приволок его по своей доброй воле и так же поделился с вами – по доброй воле!
– Не кипятись, – влез в разговор Кочергин, вылезший ради такого случая из своего зареченского монастыря. Как бы к нему не относится, но биолог он знающий и понимающий. С неслабо развитой чуйкой и немалым практическим опытом, – тварюшка… Зинаида Павловна очень правильно сказала, сама того не понимая. Демон это, Саша.
– А?
– Э…
– Чего?!
Демон, – повторился дракон спокойно, – и готов это повторить. Для начала…
Подойдя к останкам жукомедведя, бывший учитель биологии, а ныне настоятель монастыря с малопонятным учением, снял одно из многочисленных серебряных украшений и положил на оторванный кусок лапы. Отчётливый чёрный дымок явно увидел не только я…
– На, – скинул он украшение, – проверь.
Машинально проверяю, хотя знаю уже, что артефактов у Кочергина нет. По его странноватым преставлениям, украшения мистического характера должны оставаться символами, не превращаясь в артефакты.
– Чисто, – растерянно сообщаю
– Полагаю, Зинаида Павловна сможет перепроверить меня своим камланием, – Дракон сделал широкий жест, колыхнув широкими рукавами рясы, пропуская сиду.
Вердикт однозначен – чёр… кто его знает, что это за дрянь, но серой от неё явственно попахивает. Пусть и в переносном смысле.
– Так вот, господа хорошие, – спокойно сказал Кочергин перед тем, как покинуть Совет, – теперь мои увлечения богоискательством выглядят не так смешно?
Спустив парус, лисовин на вёслах выгреб к берегу и выскочил, вытягивая тяжёлую лодку подальше от воды. Привязав канатом к дереву, начал развешивать охранные артефакты…
… - очухался, – услышал он и дёрнулся, тут же застонав от тупой боли в затылке, – да не кипишуй, не получится вырваться.
Тяжело открыв глаза, Иляс увидел сатира, который невозмутимо отхлёбывал из его собственной любимой кружки, грызя галеты. Рогатый успел вытащить из лодки весь скарб лисовина, обустроив лагерь… для себя.
– Ну и что мне с тобой делать… – тяжёлый нож будто сам собой оказался в руках копытного, закрутившись меж пальцев, – прибить для профилактики, или сперва попытать?
– Сатир… какой позор!
– На сатир, а фавн!
– А в чём разница? – Не понял лисовин.
– В жопё! – Ёмко и едко отозвался рогатый, – я тебя просто убью, а сатир может и попользовать сперва. Погодь… ты что, русский знаешь?
– А чего не знать родной язык?? – Возмутился Лисовин и вылупился на фавна, – ты русский?! Развяжи!
Фавн дёрнулся было, но тут же остановился, зло улыбаясь…
– А с чего бы? Ты расскажи сначала, мил человек – кто ты есть по жизни и как сюда попал. А то знаешь ли, навевает твоё появление подозрения.
– Илья Дмитриевич, – Вздохнул пленный, дёрнув пушистыми ушами, – Лисовин как есть – что по виду, что по фамилии. Тридцатого года рождения, бывший биолог…
– Как сюда попал-то? – Не утерпел фавн.
– Веришь ли, искал проход и нашёл! Наследие, ну…
– Я понял, – кивнул подобравшийся при слове о проходе рогатый, – дальше.
– Сперва стареть перестал, потом пара моментов с регенерацией… А я ж биолог, провёл анализы крови, тканей… сам испугался. Развяжи, а? Хоть под прицелом держи, но не связанным. Неволя, даже временная – хуже смерти!
– Парни также говорили, – непонятно пробурчал фавн, но развязал пленного и снова сел в раскладное парусиновое кресло, наставив на Илью странного вида жезл.
– Гибель имитировал, да в бега пошёл. В глубинке легко было затеряться! Найду кого похожего, разузнаю чутка, да паспорт вытащу. Ну и на другой конец СССР на всякий случай. Главное, в Москву и в режимные города не лезть. Нормально! На медика отучился, на инженера… а там и уши…