Сады Луны

Эриксон Стивен

– Ты знаешь, кто такой Угорь?

Он шагнул к двери.

– У меня есть подозрения. Если ты можешь передвигаться, попробуй закрыть за мной дверь.

Крупп промокнул лоб мягкой тканью платка.

– Крупп повторил все до самой последней мелочи уже раз сто, мастер Барук, – пожаловался он. – Когда-нибудь этот допрос кончится? Посмотрите в окно. Целый день из жизни Круппа прошел.

Алхимик мрачно изучал свои тапочки, поглядывая на их загнутые носы. Казалось, что он забыл о присутствии в комнате Круппа, несмотря на многословность последнего.

– Мастер

Барук, – начал снова Крупп, – может ли ваш верный слуга уйти? Он еще не вполне оправился от этого ужасного путешествия в восточные пустоши. Простой отдых, жаренный барашек, картофель, тушеный лук с морковкой, мидии в чесночном соусе, финики, сыры, какие-нибудь анчоусы и кувшин вина полностью занимают собой мысли Круппа, больше там нет места ничему. После всего пережитого мир Круппа сократился до размеров его желудка...

– Последние годы, – заговорил Барук, – агент Угря, известный мне под именем Рушащего Круги, снабжает меня необходимой информацией, касающейся Городского Совета.

Крупп со стуком сомкнул челюсти.

– Мне, конечно, вполне по силам узнать, кто такой Угорь. У меня целая стопка посланий, написанных его собственной рукой, этого достаточно, – Барук поднял глаза и уставился на каминную полку. – И я собираюсь сделать это, – сказал он. – Я должен поговорить с этим Угрем. Мы подошли к поворотной точке в истории Даруджистана, и я хочу услышать, что он предложит в этой связи. Мы должны работать в тесном союзе и обменяться всей имеющейся у нас информацией, после того, может быть, нам удастся сохранить жизнь Даруджистану. Может быть.

Крупп откашлялся и снова промокнул лоб. Потом от старательно сложил платок на коленях и убрал его в рукав.

– Если вы хотите передать подобное сообщение, – спокойно сказал он, – Крупп может помочь в этом мастеру.

Барук посмотрел на Круппа.

– Спасибо. Как скоро я получу ответ?

– Сегодня вечером, – отозвался Крупп.

– Это просто великолепно. Я полагал, что Рушащий Круги станет противиться моему решению. То, что ты предлагаешь, просто прекрасно. Можешь теперь идти, Крупп.

Крупп мотнул головой. Потом встал.

– Тогда до вечера, мастер Барук.

Колл крепко спал, пока люди в комнате продолжали свой спор. Маллет сказал, что человек может проспать очень долго – несколько дней. Он был очень близок к Воротам Худа.

Паран чувствовал какую-то опустошенность. Что-то важное отсутствовало в объяснениях Вискиджака. Саперы все еще устанавливали мины, а Вискиджак настаивал на том, что пора взрывать. Попытки связаться с Гильдией Убийц окончились замыслом предложить контракт настоящим правителям города. Все это сильно усложняло идею о полновесном, на весь континент, восстании. Если что-то случится, станет ли Дуджек искать союзников на местах?

Сержант продолжал, и все больше и больше деталей, которые он упоминал, сливались в голове у капитана и создавали общую картину. Он прервал свое часовое молчание и обратился к Вискиджаку.

– Вы все еще собираетесь разрушить Даруджистан. Я все думаю об этом, и мне кажется, что я понял, зачем, – он проследил за выражением лица Вискиджака. – Вы хотите, чтобы в город можно было просто

войти. Хаос на улицах, пропавшее правительство. Все оставшиеся убивают друг друга. И что останется? – Паран подался вперед, взгляд его стал жестким. – У Дуджека десятитысячная армия, которая не подчиняется империи. Управлять десятью тысячами солдат непросто. Еще сложнее – дать им квартиры. Дуджек знает, что дни Засеки сочтены. Каладан Бруд идет уже сейчас с равнины Рхиви. Моранты собираются участвовать в союзе? Или пойдут сами по себе? Тайскренн в Засеке, возможно, Однорукий справится с ним, а может, нет. Я не слишком далеко зашел, сержант?

Вискиджак посмотрел на Калама и пожал плечами.

– Продолжай, – сказал он Парану.

– Даруджистан в панике. Никто ничего не знает. Входит Дуджек, ведя с собой освободительную армию. Он все улаживает. К его ногам кладутся огромные богатства, которые ему и нужны, чтобы продолжить сопротивление империи. И город, в конце концов, захвачен. Представляете? – он сел на место.

– Недурно, – допустил Вискиджак, улыбаясь замешательству на лицах Калама и Маллета. – Только один момент упущен. Кое-что, – он посмотрел в глаза Парану, – что успокоит совесть капитана насчет предательства, но не его ярость.

Паран холодно улыбнулся.

– Удиви меня.

– Сейчас. Императрица, разумеется, захочет прийти сюда за нами. Ей не придется много трудиться после того, как Семь Городов забыли, что такое независимость. Но пойдем дальше, капитан. Рассмотрим проблему со всех сторон. Зачем мы заботимся об армии? Посмотри на юг. Там что-то происходит, то, что там собирается – это такая сила, что Аймассы по сравнению с ней слепые щенки. Когда я говорю, что дела наши плохи, я не имею в виду один лишь Генабакис. Я говорю обо всем мире. Нам всем придется воевать, капитан. Поэтому нам нужен Даруджистан.

– И что же там, на юге? – недоверчиво поинтересовался капитан.

Калам ответил. От его слов веяло ужасом.

– Паннионский тиран, Всевидящий. Если слухи верны. Всевидящий объявил всеобщую войну. Началось истребление.

Вискиджак встал.

– Объясни ему, – обратился он к Каламу.

– Гильдии все еще необходимо предложить контракт, если, конечно, получится, Худ его знает. Мы специально выставили себя напоказ в баре. Может быть, это и подействует, – он посмотрел на Парана. – Капитан, я полагаю, что адъюнкт Лорн еще не знает, что ты жив?

– Нет.

– Ты можешь остаться здесь до тех пор, пока я за тобой не зайду?

Паран посмотрел на Калама, затем кивнул.

– Прекрасно. Пошли, Маллет.

– Мы потеряли два дня как минимум, – сказала Лорн, проклиная жару. – Лошади хотят пить.

Тул стоял рядом с разбитым камнем, наблюдая как Лорн седлает лошадей, чтобы отправиться в Даруджистан.

– Как твоя рана, адъюнкт? – спросил он.

– Уже почти зажила, – ответила она. – Это все Отатарал.

– Моя миссия выполнена, – сказал Тул. – Если ты вдруг решишь все же присоединиться ко мне, когда сделаешь все, что должна, я буду ждать тебя здесь в течение десяти дней. Я хочу посмотреть на этого тирана Ягутов, он меня не увидит. Желаю тебе всяческих успехов, адъюнкт.