Сады Луны

Эриксон Стивен

Дверь открылась, и предстал Маммот, посвежевший и полный энергии. Он кивнул Баруку.

– Удрать оказалось легче, чем я предполагал, – сказал он без всякого вступления. Он посмотрел на Аномандера Рейка, улыбнулся и поклонился ему. – Приветствую вас, Повелитель. Мечтал встретиться с вами с того момента, как Барук рассказал мне о союзе.

Рейк быстро взглянул на алхимика и вопросительно поднял бровь.

Алхимик пояснил.

– Маммот числится среди тех, что используют Т'орруд Кабал, – он снова обернулся к старику. – Мы страшно беспокоились, дружище, вокруг

захоронения клубилась Старшая магия.

– Я попался было, – сказал Маммот, – но тут влияние Омтос Феллака закончилось. Защита сработала, и тот, кто был внутри, не почуял меня.

– Сколько у нас осталось времени? – спросил Барук напряженно.

– Дня два, может быть, три. Даже тирану Ягутов не так то просто вернуться к жизни, – Маммот повернулся к камину. – А твой графинчик с вином, как всегда, наготове. Прекрасно, – он заковылял к камину. – О моем племяннике, случайно, ничего не слышно?

– Ничего, – нахмурился Барук, – а что должно быть слышно? Я лично встречался с мальчиком приблизительно лет пять назад.

Маммот замычал от наслаждения, прихлебывая из кубка вино.

– Да, Крокус вырос с тех пор, это точно. Надеюсь, с ним все в порядке. Он был...

Барук резко взмахнул рукой и шагнул вперед.

– Как? – воскликнул он с внезапным испугом. – Как его имя? Крокус? Крокус! – алхимик заколотил себя ладонью по лбу. – Какой же я дурак!

Лицо Маммота расплылось в понимающей улыбке.

– Ты имеешь в виду тот случай с Несущим Монету, да?

Барук был просто в шоке.

– И ты знал?

Рейк стоял рядом и не сводил со старика серых глаз, он спросил странным безжизненным голосом.

– Маммот, простите, что я прерываю вашу беседу. Вы приглашены на праздник леди Симталь? Старик кивнул.

– Конечно.

– Очень хорошо, – произнес Рейк, словно в предвкушении чего-то. Он вытянул из-за пояса свои кожаные перчатки. – Поговорим позже.

Барук не обратил внимания на внезапный уход Рейка. Это была его первая ошибка, совершенная в тот день.

Женщина, в длинных одеждах и с выбритой головой, с криком бежала от ворот, в ее руке был зажат кусок коричневого меха. Адъюнкт Лорн отступила, чтобы дать дорогу жрице. Она смотрела, как женщина раздвигает толпу у нее за спиной. Празднование уже выплеснулось за стены Даруджистана, главная улица Ухабов превратилась в сплошной людской поток, и последние полчаса Лорн с трудом штурмовала его, чтобы пробиться к воротам.

Она рассеянно коснулась раны на плече. Ее поход в захоронение, казалось, замедлил процесс заживления, рана болела после ледяных туннелей. Она заметила в воротах двух стражников и приняла беззаботный вид.

Только один из них обратил на нее какое-то внимание, да и то он лишь бросил на нее короткий взгляд, а потом вновь сосредоточился на Трясучке. Лорн въехала в город не замеченной, просто еще один приезжий из тех, что хотят побывать на празднике Весны.

Сразу же после ворот широкая улица поворачивала к высокому холму, на вершине которого виднелись развалины старого храма и башня. Справа от Лорн поднимался еще один холм, где раньше, судя

по всему, был разбит сад, широкие ступени вели к его вершине, они заросли деревьями. На этих деревьях и газовых фонарях развевались флаги и праздничные ленты.

Чутье у Лорн было безошибочным и сильным. Как только она подъехала к холму, она уже видела его насквозь. Сержант Вискиджак и его люди где-то на той стороне холма, в нижнем городе. Лорн пробивалась сквозь толпу, придерживая одной рукой меч, а другой потирая розовую рану на плече.

Стражник в воротах со стороны Трясучки оттолкнулся от стены, к которой он прислонялся спиной, и сделал круг по мостовой. Он остановился, чтобы поправить остроконечный шлем, одна завязка которого потерялась.

Второй стражник, человек постарше, короткий и тяжелый, подошел к нему.

– Что, тебя утомили все эти дураки? – спросил он, открывая в усмешке рот, где было больше пустого пространства, чем зубов.

Первый стражник поглядел на ворота.

– Пару лет назад все чуть не закончилось побоищем, – ответил он.

– Да, я помню, – отозвался пожилой, сплевывая мокроту на булыжники мостовой. – Пришлось достать оружие, пролилась кровь. Не думаю, что они позабыли этот урок. Я особо не беспокоюсь. Это не наше дело, правда?

– Ага, нам лишь бы вовремя сменить приятеля.

– Так и надо. А ты обычно где стоишь?

– От полуночи до трех под Цитаделью деспота, – ответил Рушащий Круги. Он снова поправил шлем, надеясь, что невидимый для него человек уловил этот сигнал. Та женщина, что недавно проехала в ворота, точно соответствовала описанию Угря. Рушащий Круги знал, что он не ошибся.

Она выглядела, как профессиональный воин, переодетый в простое платье, еще она пыталась прикрыть пятна крови на плече, где была рана. Он лишь мельком взглянул на нее. Однако годы практики сказывались. Он увидел все те признаки, которые были перечислены в сообщении Угря.

– Самые противные часы, – сказал пожилой охранник, поворачивая голову в сторону парка Деспота. – И здесь ты с самой зари, – он покачал головой. – Эти негодяи совсем замучили нас работой в последние дни, и город полон шпионов империи и тому подобного люда.

– Иначе и быть не могло, – подтвердил Рушащий Круги.

– Мне здесь стоять еще три часа, так что ты думаешь, я смогу побыть потом на празднике с женой и детьми? – пожилой снова плюнул на мостовую. – Как бы не так. Старый Беррут отправится стоять на страже и смотреть, как веселятся другие в каком-то проклятом поместье.

Рушащий Круги задержал дыхание, потом осторожно спросил.

– Праздник у леди Симталь?

– Точно. Прибудет вся эта вонючая свора членов Совета, а мне, с моими больными ногами, стоять там, как статуе.

«Похоже, мне повезло», – улыбнулся сам себе Рушащий Круги. Его товарищ будет стоять на том посту, который Угорь пророчил для него. Очень хорошо, что он жалуется.

– Им эти статуи очень нужны, – сказал он. – Так они ощущают себя в безопасности, – он подошел поближе к Берруту. – А ты говорил сержанту о своих больных ногах?