Сафир. Распутье
Шрифт:
Ива Марич прошла на кухню, разобрала принесённые пакеты и переложила продукты в холодильник. Готовить прямо сейчас желания не было. Вернувшись в гостиную она сняла с каминной полки фотографию, села на диван и принялась её разглядывать, словно бы в первый раз. Глаза Ивы заблестели и по щекам потекли слёзы.
Глава 2
Трактир был неописуем! Ничего подобного Пьер раньше не видывал за все долгие двадцать четыре года своей жизни. Он хотел на какое-то время залечь на дно, пока не утихнут страсти, и посланные по его душу ищейки не вернутся назад ни с чем, но
От земель Ордена он вообще не ожидал ничего выдающегося и не обманулся. Ни Диониса ни Аполлона тут не чтили. Одну лишь Весту в своём, извращённом понимании, с которым её официальный культ не желал иметь ничего общего.
Сим «вечным девам», тут он поморщился, хватало благоразумия не разжигать конфликта с армией отмороженных еретиков-фанатиков. Тем более, те в их сферу деятельности не лезли и против них никого не настраивали.
Эти земли жили непрерывной войной, и всё тут было пропитано её духом и так или иначе, работало на неё. А то что не работало — считалось лишним, не нужным. По крайней мере на уровне руководства. И не то чтобы Орден карал за какие-то неуместные с их точки зрения вещи, по крайней мере до тех пор, пока их приказы исполнялись, он просто не поощрял их и не способствовал им.
Да и люди, которые переезжали сюда из Старых Королевств — делали это не от лучшей жизни и привозили сюда с собой флёр неудачи и обречённости. Тут Пьер снова поморщился, вспомнив о тех обстоятельствах, что завели его сюда.
Фермеры не могли дробить свой надел до бесконечности, дабы выделить каждому из сыновей свой кусок. Ну а в городах было ограниченное число мест, куда мог бы пристроится ничего не умеющий молодой человек, дабы в итоге хоть чему-то научится. Ремесленники и мастера крайне редко брали себе учеников с улицы, и, как правило, передавали ремесло только своим детям.
Так что сюда, на земли Ордена устремлялись хмурые неудачники, что не смогли найти себе место на родине, а здесь их окончательно добивала атмосфера уныния и обречённости, которую Пьер сейчас пытался хоть сколько превозмочь своей игрой на лютне. Петь он даже не пытался, поскольку не был уверен, что весёлые трактирные песни Старых королевств будут воспринят тут должным образом. Мало ли, ещё выгонят пинками в ночь…
Он подозревал, что сидящие в зале трактира люди годами не слышали музыки, а кто-то, если он родился тут, не слышали её никогда. «Землю пахать надо, а не ерундой какой заниматься!» И только осознание своего долга перед Аполлоном — познакомить этих людей с Искусством, заставляло его продолжать своё занятие.
Ну, а кроме того, по договорённости с хозяином сего чудесного места Пьер таким образом оплачивал свой ужин и ночлег. Не то чтобы он уж очень нуждался сейчас в деньгах, определённый запас был, но в этих краях перспектив разжиться золотишком явно не было, да и насчёт серебра у него были серьёзные сомнения. Так что монеты лучше приберечь, да и сыграть на лютне ему самому в радость.
Собственно, «Пьером» он звался только последние два месяца, с тех пор как в очередной раз пустился в бега. Да и прежде, следуя заветам Нокса, своего третьего покровителя, он не реже чем раз в год менял имя, насколько возможно (куда ему сравниться с Тысячеликим!) внешность, место жительства и репертуар. Этого было вполне достаточно, чтобы при маловероятной случайной встрече с кем-то, кто знавал
Ни друзей, ни знакомств, ни привязанностей. Ни кто не знал его настолько хорошо, чтобы с уверенностью узнать, столкнувшись с ним на улице. Даже женщины, сотни женщин, помнили лишь горячий шёпот и сильные руки. Ну, разве что, ещё и одну из его легенд о себе, которые он время от времени придумывал заново, стараясь не повторяться.
Пьер с тоской оглядел зал. Похоже, идея затаиться в землях Ордена была не слишком удачной. Он тут спрятался как павлин в курятнике. Его самый простой камзол, рубиново-красный, с малиновыми вставками и золотистым кантом, на фоне рубищ присутствующих выглядел королевской мантией!
Да и сама его типично-галльская внешность — коротко стриженные чёрные волосы, длинный, с небольшой горбинкой нос, тонкие губы, покрывшееся короткой щетиной не так давно чисто выбритое лицо выделяли его среди жителей этого края. Пускай и не так сильно, как окажись он в царстве Хань или королевстве Саба.
И ладно внешность. В конце-концов всегда можно переодеться в что-то по-проще, быть может даже, что-то… тусклое. Цвета богов-покровителей могут присутствовать в его одежде просто в виде шнурка сплетённого из нитей трёх видов. Можно отрастить бороду. Но куда девать манеры? Красоту и богатство речи? Чистоту белья и тела? Тут он снова поморщился от висящего в воздухе запаха пота, дыма и браги.
Деревенщина… сплошная деревенщина… Вон, разве что парень какой-то в углу сидит, явно пришлый. Единственный в зале, кто хоть как-то реагирует на музыку, остальные просто тупо жрут и накачиваются каким-то мерзким пойлом, которое в этих краях, вероятно, называется «пивом».
Из женщин тут присутствовала одна официантка, судя по всему — дочь трактирщика. Пьер отвесил ей пару галантных поклонов и дежурных комплиментов, и теперь, в перерывах между работой она вставала у стеночки, нервно мяла фартук, не знаю куда деть руки и не сводила глаз с заезжего музыканта.
Он опять поморщился. Ещё бы у неё не засвербело… Когда в этих краях в следующий раз появиться кто-то, кто мог бы с ним сравниться?! Не так давно он покинул спальню герцогини… (тут на его лицо нашла тень), а завоёванным баронессам он так вообще потерял счёт! И после этого… По крайней мере она симпатичнее своего отца. Без бороды и почти без усов.
Раз уж он, во славу Аполлона взялся развлекать эту публику, то можно «подать милостыню» и этой простушке во славу Диониса, самого, на его взгляд, правильного бога, знающего толк в маленьких житейских радостях, которые скрашивают наше существование и придают ему смысл.
Про него жрецы рассказывали, что он время от времени… ну не сам лично, а его призрачный облик, в изрядном подпитии является в центральном храме своего культа в городе Парнас, что в Элливе и организовывает двух-трёхнедельную пьянку с музыкой, танцами и оргиями.
Скрипнула дверь и в трактир вошёл один из рыцарей Ордена, после чего быстро окинул взглядом помещение. Пьер опять скривился, уже в который раз за вечер. Сейчас, как пить дать, начнёт читать мораль, наводить порядок, в результате чего день будет окончательно и бесповоротно испорчен. Руку барда свела судорога и он взял неверный аккорд, чего с ним не случалось уже очень и очень давно.