Сага листвы

Ракитина Ника Дмитриевна

— Ах ты, зараза! — донесся до мужчин яростный вопль. — Да я тебя…

Они не стали выяснять, какие кары придумала для младшей сестры старшая.

Переглянулись; не сговариваясь, бросились к крыльцу и взбежали вверх по ступеням — туда, где козырек над дверью надежно защищал от неожиданных атак сверху.

В холле гостей никто не встретил.

— Что, дворецкий спит? — капризно спросил пришлый, разглядывая прохладное гулкое помещение с широкой лестницей в конце, очевидно, по задумке зодчего, продолжавшей

крыльцо.

— У лорда Блэкмунд сейчас финансовые затруднения, — не слишком охотно пояснил Салзар, — и он предельно сократил штат прислуги. Впрочем, на приемы к дверям они ставят садовника. Ладно, пойдем, я тебя представлю.

Торус вальяжно кивнул и, беспечно насвистывая, первым направился к ступеням. Там он сорвал синенький цветочек из вазы, украшающей перила, и повернулся к товарищу:

— А, знаешь, меня несказанно радует, что ведьмы летают на метлах только в сказках. Иначе нам коренным образом пришлось бы пересмотреть стратегию и тактику боев, а симуранам — если они существуют — ну, симуранам я бы тоже не позавидовал…

— Это ты к чему? — растерянно спросил Салзар, наблюдая, как на верху лестницы возникла красная, точно вареный рак, Джоанна. Подобрала юбку и, быстро перебирая тощими лодыжками в полосатых чулках, побежала вниз. — Эй, осторожнее!

Торус не спеша обернулся — у Мидеса появилось стойкое ощущение, что элвилин отлично знал, что происходило у него за спиной, — и шагнул в сторону. Девочка на полном ходу врезалась в живот пришлому и обязательно бы упала, если б тот не подхватил ее за локти.

— О, добрая дева… — элвилин отпустил Джоанну и торжественно протянул ей помятый цветок, — я искренне рад созерцать ваш прекрасный лик в это не менее прекрасное утро.

Юница подняла на него фиалковые глаза и изумленно захлопала ресницами.

Одернула строгое черное платьице с белым кружевным воротничком, и, не обращая внимания на цветок, прищурилась:

— Ты кто?

— Я посланник, — с таинственным видом произнес Торус, — того, чье сердце бьется через раз, стоит ему вспомнить одну юную деву.

Джоанна захлопала глазами, а Мидес пятерней пригладил волосы и озадаченно посмотрел на Торуса — что за чушь тот несет? А ну, как девочка всерьез воспримет напыщенные речи? Поморщился и пошел вверх, досадуя, куда же делась Хельга.

Та, впрочем, не замедлила появиться — раскрасневшаяся, возмущенная. Но, увидев, что сестренка, похоже, не собирается устраивать второе Затопление, задержалась на верху лестницы. Облокотилась о широкие перила и, кивнув Салзару, с интересом стала наблюдать разворачивающееся действо.

— Правда, — продолжал тем временем пришлый, — пока я несся сюда, минуя преграды, изрядно обессилел. И теперь только глоток хорошего вина может…

— Спасти несчастного кота, — мрачно завершила девочка. — Пойдемте.

—

Надо же, — язвительно протянула старшая сестра, — я тебя просто не узнаю. Кто еще минуту назад клялся убить непрошеных гостей, помешавших юной писаке творить очередной шедевр? Джоанна у нас романистка, — пояснила девушка выразительно поднявшему брови Торусу. — Как раз сейчас она заканчивает душещипательную историю невинной девы, обманутой вероломным возлюбленным. На чем ты там остановилась, дорогуша? Как Кунигунда собралась бросаться с маяка в бушующее море?

Младшая не удостоила ответом сестру, только важно кивнула пришлому и, ухватив юбку кончиками пальцев, стала торжественно подниматься по лестнице.

— Сколько талантов в столь юном возрасте! — Торус громко охнул и, отшвырнув цветок, двинулся следом. — Знаете, милочка, я и сам иногда пописываю — стишки, пиесы. Помню, одну даже собирались ставить в Очень Большом Театре. Но я не согласился. В ней было слишком много высоких материй, вряд ли бы пошлый люд смог проникнуться моими возвышенными идеями.

— Эй, — шепнул другу Салзар, — ты чего, белены объелся? Вдруг девица влюбится? Тогда я тебе не завидую…

— Мидес, — так же тихо ответил элвилин, — поверь, всё не так страшно, как тебе представляется. Я, в отличие от некоторых, — он подмигнул, — прекрасно знаю, что дурнушки со временем превращаются в прекрасных лебедей. И, поскольку живу долго, могу позволить себе обождать. И даже готовить это превращение. Правда, еще не решил, стоит ли оно того.

Торус прибавил шагу и, догнав Джоанну, подхватил под острый локоток:

— Я бы мог дать вам пару уроков словесности, дорогая. Как вы смотрите на то, чтобы проехаться завтра на спектакль? Я бы познакомил вас с одним модным либреттистом…

— Доброе утро, — Салзар, пользуясь тем, что Торус и младшая мисс Блэкмунд ушли вперед, обнял Хельгу за талию и, притянув к себе, коснулся губами прядки на виске, — я скучал.

Девушка рассеянно кивнула, глядя в спину пришлому, и недовольно дернула плечиком.

— Он что, всерьез?

— Не думаю, — Мидес взял девушку под руку и повел по коридору, увешанному помпезными портретами предков семейства Блэкмунд. — У Торуса, я заметил, своеобразная манера шутить.

— Надеюсь, — мрачно ответила Хельга и коротко улыбнулась одними губами:

— Как спалось?

— Как покойнику, — Салзар фыркнул. — Крепко и без сновидений.

— Вы тоже шутите весьма оригинально, лорд Мидес, — Хельга скривилась. — Чем собираешься заниматься сегодня?

— Пока не знаю, — они миновали высокие двери, украшенные витражом, — могу сказать одно: вы, мисс Блэкмунд, определенно занимаете в моих планах главное место.

Салзар отставил стул, помогая девушке усесться за накрытый к завтраку стол.