Сага о джиннах: Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого (сборник)

Головачев Василий Васильевич

– Попытались бы взломать защиту и высадить десант. Но к сожалению, мы его не знаем, Хорст перекодировал линию.

– Тогда остаётся одно.

– «Нульхлоп»?

Ромашин отрицательно качнул головой, сказал тихо:

– Мы люди, Майкл, а не террористы без сердца и совести. Мы не имеем права действовать так же, как они, как Ульрих Хорст, как европарламентарии и прочие нелюди.

– Пресловутая русская мораль.

– Не только русская, хотя у разных людей мораль действительно разная. Да и что такое мораль

на самом деле? Общепринятая система отношений между людьми в конкретном обществе. Есть кое-что выше всякой морали – нравственность, то есть позитивное отношение к миру. И если мы хотим оставаться людьми…

– Не продолжайте, Артём, мы решаем конкретную проблему. Уничтожив фрегат…

– … и убив ни в чём не повинных людей на борту…

– … мы, возможно, отвратим гораздо большую беду, с тысячами жертв!

– Возможно.

Хоук замолчал, катая желваки, рассматривая лицо этик-юриста с неопределённым сожалением. Глаза его запали и почернели, груз ответственности лежал на руководителе Управления колоссальный, и Ромашин от души посочувствовал ему.

– Решение принимаете вы.

– Да, – тяжело проговорил Хоук, – я.

Ромашин встал.

– Я буду на «Тамбове».

Проводив его взглядом, Майкл ответил на несколько вызовов, сосредоточился на связи с командиром крейсера «Тамбов»:

– Людвиг, каково дальнодействие ваших парализаторов?

Людвиг Панов, полковник воздушно-космических сил, находившийся в кокон-рубке «реалмага», не удивился вопросу.

– Максимум пятьсот метров. При наличии пси-защиты и того меньше.

– Сможете прыгнуть по «струне» с такой точностью – до пятисот метров?

Панов, светловолосый, желтоглазый, уравновешенный и спокойный, помедлил.

– На этом монстре я не прыгал так конкретно. Но уверен, что он это сделает.

– Будьте готовы к прыжку.

– Мне понадобится подтверждение целесообразности.

– К вам отправились директор ФСБ и этик-юрист Управления Ромашин. Они составят квалитет оперативной ответственности. Я прибуду чуть позже. Код операции: жизнь людей!

– Директиву принял.

Хоук свернул поле связи, вызвал заместителя:

– Ральф, вы на замене. Я буду на российском «реалмаге».

– Взял замену, – ответил Ральф Сальгари-Сидоров. – Bon chance, генерал!

– Благодарю, полковник, удача понадобится нам всем.

Через несколько минут Майкл со спутником вышел из отсека метро крейсера «Тамбов», преодолев за этот короткий отрезок времени сто метров до метро Управления и один миллиард шестьсот миллионов километров до Сатурна, вокруг которого зависли корабли спас-флота Земли. Львиная доля этого времени понадобилась ему для спуска в подземный транспортный терминал УАСС.

«Тамбов» не имел зала визинга для наблюдения за космическими объектами. Вместо этого к рубке управления крейсера примыкал вайфай-модуль с индивидуальными

кокон-креслами, в которых могли располагаться инспекторы, эксперты, эмиссары правительственных организаций и прочие ВИП-лица. В настоящий момент на борту крейсера из важных персон присутствовали четверо: директор ФСБ Смехов, вице-президент ВКС Осборн, комиссар СЭКОНа второго ранга Ма Ли Бу и Артём Ромашин.

Хоук присоединился к ним, запаковался в кресле; пустыми оставались ещё с десяток коконов.

Включилось инк-сопровождение кресла, стены и сами кресла растаяли – для него, и он стал видеть остальных членов квалитета ответственности и потрясающую панораму Сатурна, загораживающего половину сферы обзора.

В уши влился голосок координатора связи:

– Вы в Сети.

– Майкл, здравствуйте, – заговорила смуглолицая миниатюрная женщина в соседнем кресле. – Вы уверены, что предпринятые меры соответствуют угрозе?

Хоук сжал зубы. Этот вопрос он задавал себе и сам.

– На восемьдесят процентов.

– Надеюсь, вы понимаете последствия, если… развёртка флота по императиву «Шторм» произведена впустую?

– Понимаю.

– Хорошо, я с вами, пока в этом есть смысл.

– Благодарю, госпожа комиссар. – Хоук вызвал Панова: – Людвиг, всем бортам перейти на «инкогнито»!

– Принято, – отозвался командир крейсера. – У нас гость, молодой человек по имени Антон. Код доступа «алый». Вызывали?

Хоук покосился на Смехова.

– Пропустите в зону контроля. Смотрящий, что видите?

– Пока пусто, главный, – сообщил диспетчер системы локационного мониторинга, направленной на зондирование атмосферы Сатурна.

В помещении появился сосредоточенный и с виду абсолютно невозмутимый Антон Грин-Калаев, занял кресло чуть впереди Хоука.

Майкл подождал, пока эфаналитик войдёт в оперативное поле связи.

– Антон, сможете подсказать нам, где вы заметили фрегат Хорста?

Молодой человек помолчал, но растерянным или сомневающимся он не выглядел.

– Фрегат дрейфует, не стоит на месте. Примерная глубина погружения в атмосферу – двадцать тысяч километров.

– Локаторы так глубоко объект не увидят, – сказал Осборн со знанием дела; в прошлом он заканчивал радиоинститут.

Теперь замолчал Хоук. Пауза росла, но выхода он пока не видел.

– Антон…

– Слушаю вас.

– Вы могли бы ещё раз посмотреть Сатурн?

– Безусловно.

– Сделайте это, пожалуйста.

– Господа, вы уверены, что действуете правильно? – напомнила о себе комиссар СЭКОНа. – Вы собираетесь опираться на фантазии одного человека?

– Это не фантазии, господин комиссар, – мягко возразил Ромашин. – Вы наверняка знаете, что существуют люди с большим экстрасенсорным запасом, видящие больше, чем все люди и вся их техника. Грин-Калаев один из них.