Сага о Фафхрде и Сером Мышелове
Шрифт:
Рослый мужчина приблизился.
— Досточтимый Хрингорл, — в знак приветствия мягко сказал Фафхрд.
Вместо ответа тот смазал его тыльной стороной ладони по лицу.
Фафхрд отпрянул, и удар пришелся вскользь. Ни слова не говоря, молодой человек пошел прочь.
Тяжело дыша, Хрингорл еще несколько ударов сердца смотрел ему вслед, потом нагнулся и вошел в полукруглый шатер.
Хрингорл без сомнения самый могущественный человек Снежного клана, думал Фафхрд, хотя и не входит в число вождей из-за своей задиристости и пренебрежения к обычаям.
Фафхрд даже не заметил, как к нему откуда-то подошел темноусый человек в черном тюрбане.
— Вы молодец, друг мой. И молодец, что спасли танцовщицу.
Фафхрд бесстрастно проговорил:
— Вы — Велликс-Хват.
Черноусый кивнул.
— Привез сюда из Клелг-Нара бренди на продажу. Может, отведаете со мной моего самого лучшего?
— Мне очень жаль, — ответил Фафхрд, — но я уже договорился встретиться с матерью.
— Тогда в другой раз, — не стал возражать Велликс.
— Фафхрд!
Это был голос Хрингорла, но уже беззлобный. Фафхрд обернулся Здоровяк постоял у шатра и, видя, что Фафхрд не шелохнулся, широкими шагами направился к нему. Тем временем Велликс исчез с тою же непринужденностью, с какою вел разговор.
— Извини, Фафхрд, — ворчливо проговорил Хрингорл, — я не знал, что ты спас танцовщице жизнь. Ты оказал мне большую услугу. Держи! — Расстегнув один из своих тяжелых браслетов, он протянул его Фафхрду.
Фафхрд все так же держал руки по швам.
— Никакая это не услуга, — ответил он. — Просто я не дал матери совершить дурной поступок.
— Да ты же плавал со мной! — внезапно заревел Хрингорл, багровея, но все еще стараясь улыбаться. — И будешь брать от меня подарки точно так же, как раньше выполнял мои приказы!
Он схватил Фафхрда за руку, положил ему в ладонь массивное украшение, сомкнул расслабленные пальцы молодого человека и отступил назад.
Фафхрд внезапно встал на одно колено и быстро проговорил:
— Прости, но я не могу взять то, чего не заслужил. А теперь мне пора к матери.
Он поспешно встал, повернулся и пошел прочь. Золотой браслет лежал, сверкая на снежном насте.
Фафхрд слышал рев Хрингорла и сдавленное проклятие, но не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, подобрал ли тот столь надменно отвергнутый дар, однако с большим трудом удержался от того, чтобы не втянуть голову в плечи и не пойти зигзагом на случай, если Хрингорлу вздумается метнуть тяжеленный браслет ему в голову.
Вскоре юноша уже подходил к матери, сидевшей в окружении семерых снежных женщин. При его появлении они встали Не доходя примерно ярда до них, Фафхрд понурил голову и, глядя в сторону, произнес:
— Я пришел, Мора.
— Долго же ты шел, — ответила та, — даже слишком долго. — Шесть голов торжественно закивали. Но краем глаза Фафхрд заметил, что седьмая снежная женщина начала неслышно отходить назад.
— Но
— Ты не выполнил моего приказания, — холодно проговорила Мора. Ее осунувшееся и когда-то красивое лицо выглядело бы опечаленным, не будь в нем столько гордыни и властности.
— Но теперь-то выполнил, — возразил Фафхрд. Он видел, что седьмая снежная женщина бесшумно бежит в развевающейся белой шубе между жилыми шатрами в сторону дремучего леса, который прижимал Мерзлый Стан к каньону Пляшущих Троллей.
— Очень хорошо, — сказала Мора. — А теперь ты без возражений отправишься со мной в шатер сна для ритуального очищения.
— А я ничем не осквернен, — заявил Фафхрд. — К тому же я очищаюсь иным способом, который тоже угоден богам.
Ведьмы Моры неодобрительно закудахтали. Фафхрд вел смелые речи, но голову так и не поднял, чтобы видеть не их лица с завораживающими глазами, а лишь нижние части длинных белых шуб, похожие на березовые пни.
— Посмотри мне в глаза, — велела Мора.
— Я выполняю все общепринятые обязанности взрослого сына, — ответил Фафхрд, — от добывания пищи до вооруженной охраны. Но насколько мне известно, смотреть в глаза матери в число этих обязанностей не входит.
— Твой отец всегда меня слушался, — зловеще проговорила Мора.
— Стоило ему завидеть высокую гору, как он взбирался на нее, слушаясь при этом лишь самого себя, — возразил Фафхрд.
— Вот именно, оттого-то и погиб! — воскликнула Мора, благодаря властности сдерживая печаль и злость, но не пряча их.
— А откуда именно на Белом Зубе взялся тот лютый мороз, из-за которого лопнула его веревка? — твердо спросил Фафхрд.
У ведьм, как по команде, от возмущения занялся дух, а Мора звучно отчеканила:
— Налагаю на тебя материнское проклятие, Фафхрд, за неповиновение и дурные мысли!
С необычайной готовностью Фафхрд ответил:
— Покорнейше принимаю твое проклятие, матушка.
— Проклятие относится не к тебе, а к твоим злобным измышлениям, — пояснила Мора.
— Все равно я сохраню его в сердце навеки, — отозвался Фафхрд. — А теперь, подчиняясь своему разуму, я ухожу до тех пор, пока демон гнева не оставит тебя.
С этими словами, так и не поднимая головы и глядя в сторону, он повернулся и быстро пошел к лесу, взяв немного восточнее жилых шатров и западнее широкой полосы деревьев, простирающейся почти до Зала Богов. У себя за спиною он слышал злобное шипение ведьм, однако его мать не произнесла ни звука. Уж лучше бы она что-нибудь сказала, подумалось Фафхрду.
У молодых людей раны заживают быстро. К тому времени, как Фафхрд, не задев ни одной заиндевелой веточки, вошел в свой любимый лес, все его чувства вновь приобрели былую остроту, к шее вернулась подвижность и сам он снова был чист, как нетронутый снег, и открыт для новых впечатлений. Фафхрд выбрал самую легкую дорогу, миновав покрытые изморозью заросли колючего кустарника слева и громадные, скрытые за соснами гранитные скалы справа.