Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– Он сказал, что его послала Рарлапут.
– Что ж, у Рарлапут было много достойных сыновей. Может и так. Нам сейчас нелегко, вот Мать и услышала наши молитвы. Когда этот человек очнется, будь вежлив и не приставай с расспросами. Не все навьялы помнят, кем они были раньше.
– У него повязка слепого. Может, Рарлапут хотела сказать этим, что люди…
– Ничего она не хотела сказать, – сердито перебила его женщина. – Навьял может быть слепым, безруким, безногим – каким угодно. Лучше делом займись. Мне понадобится больше заразихи. Иди, поищи ее. И постарайся, чтобы корни были длиннее.
Аршак
– Хватит валять дурака, – прошептала женщина и шлепнула его по щеке. – Можно подумать, я не знаю, что ты не спишь.
От удивления Регарди растерялся, но он не мог просто открыть глаза, чтобы женщина догадалась о том, что он очнулся.
– Хорошо, – невпопад ляпнул он.
– Ничего хорошего, – проворчала женщина, снова принимаясь за его ногу. – Еще немного и пришлось бы сделать тебя колченогим. Нельзя так относиться к своему телу. Его надо любить, а не отрезать по кусочкам. Я Цибелла, знахарка.
Арлинг промолчал. Он много слышал о керхских знахарях, но мнения всегда расходились. Кучеяры, в частности Сейфуллах, считали, что они способны поднять на ноги мертвого, но иман их недолюбливал и советовал держаться от них подальше. «От верблюжьей колючки и то больше пользы, чем от их знахарства», – ворчал он.
– А я навьял, – произнес Регарди, но Цибелла лишь фыркнула.
– Не смеши меня. Из тебя такой же навьял, как из меня – согдарийская гранд-дама. Лучше молчи и дай мне закончить с твоей ногой. Если не хочешь, чтобы я пошла за ножом.
Арлинг не хотел, чтобы в руках Цибеллы появился нож, поэтому замолчал. Не каждая керхийка знала о Согдарии, не говоря уже о гранд-дамах. Впрочем, сейчас он уже сомневался, что Цибелла была керхийкой. Едва слышный акцент в произношении, чуть сладковатый запах кожи… Больше всего она походила на нарзидку, но Арлинг не знал, что нарзиды могут жить с керхами. В городе они обычно недолюбливали друг друга.
– Ну вот, – уже более добродушно сказала женщина. – Если тебе повезет, будешь только хромать.
– Хромать?
– А ты что думал? Я не бог. Такие раны бесследно не исчезают. Впрочем, ты еще можешь помолиться Нехебкаю. Возможно, он снова услышит твою просьбу.
Ага, керхийка намекала на случай с самумом у могильника. И она назвала Индигового не так, как обычно звали его кочевники. Лучше бы Аршак не оставлял их одних. С керхом, верившим в навьялов, было бы проще.
– Почему ты помогаешь мне? – спросил он прямо.
– Потому что они думают, что ты навьял, – объяснила Цибелла, кивнув на керхов. – Навьялов трогать нельзя.
– Я спросил не о них.
– Люди верят тому, что им по вкусу, – ушла от ответа женщина. – Неверие – слишком большое испытание души. Если бы ты был просто слепым драганом, не понять как очутившимся в наших землях, я была бы первой, кто перерезал тебе глотку. Договоримся так. Ты продолжаешь притворяться навьялом. Ты молчишь и не задаешь вопросы. Как только твоя нога заживет, ты нас покинешь и пойдешь своей дорогой.
– Я не уйду без вопросов. Откуда у вас эта верблюдица? – Арлинг кивнул в сторону альбиноски.
– А я думала, ты слепой, – удивилась Цибелла. – Впрочем, теперь все ясно.
– Хорошо, – кивнул Регарди, решив, что о верблюдице он спросит у Аршака. Керх казался более покладистым. – А разве ты не хочешь задать мне вопросы? Мы могли бы заключить сделку. Я умею быть благодарным.
– Глупый крес, – буркнула Цибелла, но уходить не стала. – С чего ты взял, что мне интересен? Если я не выдала тебя, это не значит, что ты чем-то отличаешься от корки глины под моими ногами. Я помогаю тебе так, как ты помог бы любому драгану, оказавшемуся в беде.
«Последним драганам, которым я помог, я с удовольствием скрутил бы шею», – подумал Арлинг, вспомнив о каргалах, которые ограбили их с Сейфуллахом в Самрии.
– Ты не очень-то похожа на драганку, – ехидно заметил Регарди.
– Я помогаю своим, разве не ясно? – сердито бросила женщина. – Даже если бы у тебя на спине и не было татуировки, я все равно поняла бы, что ты серкет. Бывший серкет. – Тут она усмехнулась. – Давным-давно мне говорили, что бывших не существует, но вот она, я – живу и смеюсь над теми, кто запер себя в каменных башнях. Расслабься. Я тебя не выдам. Чтобы убежать из Пустоши, требуется не просто мужество. Тебя должно вести ощущение особой цели в жизни, осмысление чуждости миру. В тебе это есть. У серкетов много тайн, но они заживо хоронят себя вместе с ними. Мы с тобой оказались иными. Мы преодолели искушение и выбрали жизнь. Когда-то давно я, как и ты, убежала из Пустоши Кербала. И нашла спасение здесь, в керхских землях. Где найдешь его ты, я не знаю, но позволить тебе остаться с нами не могу. Два бывших серкета в одном племени привлекут внимание.
– Как ты догадалась, кто я? – осторожно спросил Арлинг, уцепившись за соломинку, которую ему предложило богатое воображение женщины.
Она приняла его за бывшего серкета, который убежал из Пустоши, забрав с собой ее тайны. Пусть будет так. Ему следовало догадаться сразу, откуда у Цибеллы был странный акцент. Так говорили все Скользящие, с которыми ему приходилось встречаться. С таким акцентом говорил он сам, ведь его учителем был иман, бывший серкет.
– Твоя татуировка, – наконец, ответила Цибелла. – Я не могу прочитать ее всю, но узнаю некоторые знаки. Они, несомненно, принадлежат серкетам. Их магия древняя и очень опасная. Эта она остановила бурю и помогла тебе выдать себя за навьяла. Если хочешь стать свободным, избавься от татуировки. Через нее за тобой следит Нехебкай. Но сейчас она нам пригодится. Самум, который догнал нас в могильнике, не первый в этих краях. Что-то происходит в мире. Что-то очень нехорошее.
На этот раз Арлинг был согласен с Цибеллой полностью – до последнего слова. Он сделает все, чтобы избавиться от следов Мертвого Басхи, как можно скорее. Что касалось самума, то на этот счет у него еще не было мнения. Но оно обязательно появится.
– И, конечно, твои руки, – усмехнулась знахарка. – У всех Воинов Нехебкая такие узоры на ладонях. Одного я знала слишком хорошо. Ты даже говоришь, как он. Ему тоже везде мерещились враги и опасность. Как говорят керхи, унылый дух сушит кости. Поверь, мир может быть не только злым и жестоким. В нем есть добро и… любовь.