Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
За те дни, что халруджи провел с керхами в пустыне, он узнал о них больше, чем на уроках в Школе Белого Петуха. Аршак рассказывал ему все – от мифов до обычаев, словно старался пробудить в нем память керха-героя, который по неизвестной причине решил вселиться в драгана.
Дети пустыни разделялись на бесчисленные мелкие роды во главе с вождем, власть которого была наследственной. Иногда они объединялись, выбирая одного главаря, однако такие образования были недолгими – все зависело от личных достоинств и доверия к вожаку. Аршак гордился тем, что его отец, вождь Мосанна, возглавил двадцать мелких племен,
– Мы любим простую пищу, – с любовью рассказывал керх, придерживая верблюда, чтобы хромающий Арлинг мог успевать за ним. – Молоко – вот еда настоящего кочевника. Конечно, в праздники и мы любим животы набивать. Финиковая водка, бараний суп, крокс – это лакомства не на каждый день. Кстати, запомни. После еды полагается передавать по кругу курильницу и обкуривать лицо и углы платка. Это делается в знак уважения к тем, кто разделил с тобой трапезу. А вот еще обычай. Если тебе плюнули в лицо соком чингиля, значит, тебя вызвали на бой. В хорошей драке решается большинство споров. Допустим, тебе кто-то не верит. Вызови его на бой, одолей в честной битве, и правда твоя.
– У каждого племени есть своя звезда-покровитель, – говорил Аршак в другой раз. – К примеру, мое племя, «Идущие Под Солнцем», почитают Северную Звезду. Я бы тебе ее показал, но ты же слепой. Она самая яркая на небосклоне в Час Петуха. Считается, что Северная Звезда поможет любому члену нашей семьи, если он попал в беду. Например, укажет путь к колодцу. С ней же связан Обряд Поедания Грехов. Когда звезда светит наиболее ярко, а это бывает где-то раз в три месяца, нужно съесть хлеб, обваленный в соли, тогда ты примешь на себя грехи другого человека.
– Зачем это? – не понял Арлинг.
– К примеру, твоя женщина совершила преступление – убила собаку соседа, приревновав тебя к его жене. Такое бывает, женщины они по природе не очень умны. Сначала делают, потом думают, – Аршак понизил голос, чтобы его не услышала Цибелла. – Так вот, ты можешь совершить обряд поедания грехов, и спасти ее от суда.
– Но тогда судить будут того, кто съел хлеб?
– При жизни нет. Но его похоронят отдельно от могильника племени, чтобы пайрики, которые после смерти придут за ним, не потревожили дух предков.
– Странно.
– Ничего не странно. Главное – верить. Вера важнее истины. Например, если враг верит, что ты грозен и могуч, он потерпит поражение, хоть будь ты трижды слабее его.
Аршак менял темы со скоростью ветра.
– Мы верим, что жизнь человека должна быть тяжелой. Тогда после смерти тебя ожидают богатство и успех. Поэтому каждого керха с детства учат терпеть страдания. Кто не умеет терпеть, тот ничего не достигнет.
Под конец их совместного путешествия голова Арлинга была распухшей от обычаев и примет кочевников. Когда один из кочевников закричал, что видит стоянку, Регарди искренне обрадовался.
Им и раньше встречались керхи со стадами, но сейчас все пространство справа и слева было занято движущимся скотом. Обширные отары, стада и табуны выбивали из сухого такыра тучи пыли, оглашая мир тяжелым дыханием и ревом. Рядом с животными чувствовались и люди. Арлинг слышал голоса мальчишек, подгонявших козлят и ягнят, смех женщин, играющих с детьми, крики всадников на верблюдах.
Каждое племя керхов имело свою
Арлинг незаметно коснулся полога одной из палаток, убедившись, что он действительно был выкрашен в черные и красные цвета. Эта информация не имела значения, но порадовала тем, что к нему возвращались прежние способности. В самом начале пути боль в ноге отвлекала настолько, что ему было трудно определить не то что цвет, но и материал окружавших его вещей.
Перед каждой палаткой была вырыта яма, служившая очагом для приготовления пищи, а вокруг были вперемешку навалены кухонная утварь и разный домашний скарб хозяев шатра: военное снаряжение, жернова для размола зерен, ступки для растирания перца, деревянные блюда, дорожные мешки, вьючные седла верблюдов, ковры и квадратные сундуки с коваными углами. Сами палатки были слишком маленькими, чтобы вместить в себя все хозяйство кочевого керха. В них только спали. Кругом были навалены кучи кизяка и сухого кустарника для растопки костров, рядом же паслись верблюды, которых не погнали на пастбище.
Это был самый большой лагерь керхов, в котором ему приходилось бывать. Халруджи насчитал до ста палаток и бросил это занятие, переключив внимание на людей.
Основную работу по хозяйству у керхов выполняли женщины. Они пекли лепешки и варили суп, занимались детьми и скотом, чинили одежду, ткали ковры и плели циновки из сухих стеблей чингиля, сновали повсюду без видимой причины, кричали и ругались друг на друга, громко смеялись и даже рыдали, создавая ощущение гигантского водоворота, возникнувшего посреди такыра. Керхов-мужчин почти не было слышно. Они сидели группами у костров, ведя неспешные беседы и играя в кам-кам – знаменитую керхскую игру в камни, о которой Арлинг слышал еще от Сахара, но которую не понял даже после объяснений Аршака.
Как только они вошли в лагерь, на Регарди стали бросать любопытные и не всегда дружелюбные взгляды. Некоторые керхи бросали свои дела и следовали за ними на расстоянии, ничего не говоря, но и не выказывая открытой враждебности. Иногда Аршак и другие кочевники из его группы здоровались со знакомыми, но большую часть пути они шли молча.
По настоянию Цибеллы Арлинг снял плащ и рубашку, чтобы было видно татуировку на спине. Прежде чем керхи расскажут ему о Сейфуллахе, они должны были поверить в то, что он был навьялом.
По мере того, как они приближались к палатке вождя, людей становилось больше. Арлинг оказался не единственным чужаком в лагере. Он и раньше чувствовал сладкий цветочный аромат, которым обычно пахли нарзиды, а когда они приблизились к группе оседланных верблюдов боевой породы махари, сомнений в том, кто еще навестил в тот день «Идущих Под Солнцем», не осталось. Такие же верблюды были у восточных нарзидов-чужаков, которые прибыли с Маргаджаном в Сикелию. Прошлое следовало за ним по пятам.
– Кровь еще не высохла на ваших губах! – кричал кто-то на ломаном керхар-нараге. – Как вы можете даже думать о том, чтобы нарушить клятву, данную предками? Кинжал был брошен, а значит, настало время исполнить долг.