Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Пальцы Нильса исчезли с ее плеча, потому что к Дэйре подошли священники и, накинув на нее белый плащ, который обычно надевали девушки во время помолвки, потянули ее за руки к королевскому трону.
– Ты снова меня бросил, – сказали глаза Дэйры Нильсу, когда она оглянулась на оруженосца. По выражению его лица ничего нельзя было сказать, зато лицо Томаса выражало смертельную боль и полное отчаяние.
Дэйра молчала, хранили безмолвие и те, кого она считала друзьями – Нильс и Томас. Даже принц стоял, будто проклятие лишило его дара речи. Впрочем, ее и их поведение было обычным: страх перед Лорнами заставлял держать рты на замке куда больших храбрецов,
Поняв, что девушка не стоит на ногах, священники остались рядом, подпирая ее с обеих сторон. Хотя, может, просто боялись, что она сбежит. Но сбегать Дэйра не собиралась. Она была на территории врага, и противник застал ее врасплох. Кричать и сопротивляться означало лишь напрасно тратить силы. Ее тело и так с трудом боролось с ядом, который пока лишал ее человеческого облика, но не причинял сколько-нибудь значительного вреда. Она наклонилась к плечу державшего ее священника и вытерла об его мантию рот – у нее непроизвольно текли слюни, а так как руки были заняты, оставалось лишь воспользоваться его пышным одеянием. Говорить она даже не пыталась, впрочем, вряд ли священники собирались спрашивать ее согласие.
Напротив возник Амрэль Лорн, загородив собой весь мир. И выражение лица у него было похожее – будто он тоже решил не тратить силы на сопротивление. Если Амрэль и задумал месть брату, то явно это случится не скоро, и с Дэйрой никто считаться не станет. В их игре она была разменной монетой.
Заняв место одного из священников, он крепко прижал ее к себе за талию с беспристрастным видом взирая на короля и епископа. Возможно, действие яда переходило в новую стадию, потому что Дэйре вдруг стало нестерпимо горячо, а сердце заколотилось так, что его бешеный ритм заглушал остальные звуки: тяжелое дыхание Амрэля, торжественную речь епископа, взволнованное гудение зала. У Дэйра вспотела рука, и ей захотелось вытереть ее о подол платья, но светлый князь лишь крепче сжал ее.
Второй священник исчез, и Дэйра осталась только в объятиях Амрэля, который вдруг слегка приподнял ее за талию и прижался губами к ее губам. Это не было похоже на поцелуй, но люди вокруг захлопали и забормотали поздравления. Их слова были неискренними, а хлопки слишком сдержанными, но с каким же огнем в глазах они разглядывали двоих, оказавшихся перед ними на цирковой арене, которую устроил Сандро.
– Держись, – вдруг прошептал ей на ухо Амрэль и стал что-то говорить, обращаясь то к королю, то к собравшимся людям. Говорил легко и радостно, будто в его жизни только что произошло долгожданное событие. На миг Дэйре даже показалось, что это Нильс стоит рядом и утешает, но черные перья обнимавших ее крыльев не позволили обмануть – то был ворон, который умел притворяться.
Дальше она помнила смутно. В какой-то момент исчез нарядный зал, толстый Сандро, толпа хищников, остался лишь черный ворон, который взлетел с ней на руках и долго парил под сизыми тучами прежде, чем спуститься в гнездо.
– Принесите льда и снега, – распорядился над ухом голос Амрэля, а потом снова повторил, обращаясь уже к ней:
– Держись, маркиза! Как же тебя угораздило отведать яблочного яда? У нас даже из меню яблочный сок убрали, так часто им любят травить. И кому ты перешла дорогу? Думаю, одной из невест, возможно, Модэт. Ты слышишь меня? Если не умерла сразу, то, может, не умрешь
– Гор, чо, – сказала Дэйра, которая уже давно сгорала от жара, плавившего ее тело внутри и снаружи.
– Ничего, сейчас мы тебя остудим, – почти ласково произнес Амрэль, и Дэйра решила, что она бредит. Конечно, это Нильс сейчас нес ее на руках и собирался лечить, ведь он так много знал о ядах.
– Люб, тебя, – пробормотала она и прижалась горячим лбом к груди человека, который промолчал, но явно ускорил шаг. Она слышала, как бьется его сердце – почти так же быстро и жарко, как ее собственное.
Затем ее стали раздевать. Смутно она понимала, что это неправильно, оскорбительно и надо вмешаться, но тело продолжало плавиться, и к жару вдруг присоединилось желание, да такое острое, что она почти сама сорвала с себя остатки платья. Пелена на глазах мешала, но кажется, с ней по-прежнему был ворон.
– Прости, нужно снять всю одежду, – прошептал Амрэль слишком близко и слишком опасно. – Сейчас будет холодно, но ты терпи. Когда-то снег и лед спасли и мою жизнь тоже. Теперь можешь меня отпустить. Дэйра, не держись за меня, иначе мне придется лечиться вместе с тобой – уже от ожогов. Ты очень горячая.
Сначала она даже не поняла, что вцепилась в ворона так, что под ее пальцами затрещала ткань его камзола. Зато сообразила, что пар и шипение исходили от ее тела, которое погрузили в ледяное крошево. С трудом отпустив руки князя, она зарылась в снег по самый нос, сгорая одновременно от стыда, от желания и от жара. Холод не чувствовался, но голос князя шептал, что нужно время.
– Не уходи, – неожиданно для себя прошептала Дэйра, когда ей показалось, что она осталась одна со своими мыслями, постыдными чувствами и вечным одиночеством. Последнее терзало настолько сильно, что слезы неконтролируемо хлынули из глаз – от жалости к себе и бессилия.
– Вот, держи, – снова послышался голос Амрэля, – против ракушечника противоядия нет, но мне тогда помог алкоголь.
Дэйра моргнула. Колючая тьма в глазах посерела, и силуэт князя стал четче. Темные глаза Лорна глядели странно, она не могла прочитать ни выражения его лица, ни понять мотивы его действий. Зачем ему было спасать ту, которая грозила разрушить его репутацию и жизнь?
«Ты мне не нравишься», – вспомнились слова князя, произнесенные только вчера. И его чувства были взаимными. Все, что она о нем знала, было ей противно: от грязных методов поиска волшебного спасения от чагаров до того, как он поступил с ее матерью. И было неважно, что решение принимал не он. Амрэль скрыл правду о смерти ее отца и пальцем не шевельнул, чтобы спасти Ингару. Но почему-то спасал ее дочь.
Дэйра хотела жить, поэтому послушно открыла рот и позволила влить в себя столько огня, сколько позволило дыхание. Потом она долго кашляла и хрипела, так как жар внутри стал лишь сильнее. Льда в ванной уже давно не было. Он растаял, превратившись в талую воду, и Амрэль кликнул слуг, чтобы принесли еще снега. К тому моменту зрение почти прояснилось, да и речь, кажется, восстанавливалась, хотя она еще не осмеливалась открыть рот.
Ванная, определенно, принадлежала Амрэлю. Черный гранит с золотыми прожилками, который украшал стены помещения изнутри, вряд ли мог понравиться женщине. В гостевых же комнатах, куда разместили Дэйру, сами ванные были обычными деревянными кадками – только куда больше по размеру, чем у нее дома, в Эйдерледже. Зато у Амрэля ванная была из камня, он нежно скользил под телом и оставался теплым, даже будучи наполненным снегом.