Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Она застряла между двух валунов, которые вздыхали и ворочались, не в силах оторваться от материнской скальной породы, державшей их в аду, творившимся вокруг. Так их вместе и засыпало. Дерево, от которого осталось одно бревно, да камни, чудом удержавшиеся под напором воды и ветра. Пепел накрыл их непроницаемым одеялом, которое становилось все тяжелее и тяжелее.
Когда вес черного покрова стал невыносим, земля еще продолжала содрогаться, но Дэйра уже ничего не чувствовала. Вспомнив, что по-настоящему не спала почти год, она сомкнула глаза и погрузилась в царство кошмаров, которые были хуже творящихся наяву ужасов.
***
Дэйра всегда просыпалась трудно,
Вторая попытка была такой же неудачной. Ей казалось, что прошла вечность, когда от мертвого ствола отделился новый росток. Ему потребовалось еще больше времени, чтобы пробиться к поверхности, которая оказалась дальше, чем в первый раз. И снова над землей носился черный ветер, а тучи пепла закрывали солнце. Не было ни моря, ни гор, ни рек, ни озер. Если здесь когда-то и стоял город, черная долина никогда бы в этом не призналась.
В третий раз ее позвали. Дэйра слышала этот голос с детства, но не могла вспомнить, кем именно был его обладатель. Голос то ругал ее, то хвалил, ласково уговаривал и угрожал смертными муками, просил и приказывал. Наконец, она его вспомнила и не удивилась. Старая безумная герцогиня, жившая в голове дочери герцога Эйдерледжа с младенчества, вполне могла найти внучку в загробном мире, чтобы, наконец, высказать ей претензии.
– Пора, Дэйра, уже можно, – говорил скрипучий голос, тревожа ее покой. – Я жду тебя, просыпайся.
Неосознанно Дэйра снова потянулась к свету. Росла медленно, уверенная, что зря тратит остатки силы, каким-то образом сохранившиеся в ее древесном теле. Но когда слабый росток врезался в водяную струю, пробивавшую себе путь в еще черной земле, родилась надежда, которая крепла по мере того, как земля теряла вкус пепла.
Наконец, слабый белый росток нащупал свет, который буквально вытянул его из земли. Какое-то время Дэйра бездумно нежилась в лучах солнца и жадно пила воду из всех родников, до которых смогла дотянуться. Потом открыла глаза и долго разглядывала преобразившуюся долину. Всю поверхность до горизонта покрывала нежная ярко-зеленая трава, среди которой выглядывали древесные ростки, подобные тому, что вырастила из себя Дэйра. Кажется, мир затягивал рану, хотя рубец обещал остаться страшным.
Голос не исчез, а продолжал разговаривать с ней, неся всякую чушь. Дэйра мало слушала его, занятая тем единственным, что умела в последнее время – ростом. Когда созрела первая полная луна, к ее огромному диску тянуло раскидистые ветки первое дерево, выросшее в долине. У него была белая кора и такие же ослепительно белые цветы, которыми оно покрылось, празднуя второе рождение.
В течении следующих шести лун в жизни новой Дэйры ничего не происходило. Она привычно росла, глубже вгрызаясь корнями в черную землю, пыталась общаться с птицами, которые стали прилетать к ней из-за холмистого горизонта, а также помогала расти маленьким деревьям, в которых не текла древняя кровь, отчего их рост был почти незаметен.
Старая герцогиня болтала без умолку, но Дэйре все труднее было понимать человеческую речь. «Я близко» – эти слова
Точка увеличивалась очень медленно. Прошли сутки, когда Дэйра со своей немалой высоты смогла разглядеть лошадь и всадника. Она изумилась настолько, что надолго погрузилась в меланхолию, отчего цветы, задержавшиеся на целых шесть месяцев, опали, покрыв землю белыми лепестками. Будто снег, подумала Дэйра и задалась новым вопросом: какое же сейчас время года? Слишком долго царила весна в изумрудной долине.
Наконец, фигура всадника обрела детали. Мужчина был смутно знаком, но Дэйра точно знала, что это не Нильс, а других людей ее память хранить отказывалась.
– Ну, как ты? – спросил человек, спешиваясь, но не смея нарушить круг из белых лепестков, рассыпанных вокруг гигантского дерева. И тут же в ее голове прозвучал голос герцогини: а вот и я.
Дэйра могла забыть человеческую речь и лица людей из прошлого, но отличить мужчину от женщины еще была в состоянии, поэтому изумленно уставилась на гостя, повернув к нему оставшиеся на вершине цветы.
– Я похудел, – человек, будто извиняясь, одернул грязнул сюртук, сидевший на нем мешковато и некрасиво. – А еще болею немного. Дэйра, это же я, Карлус.
Дэйра долго скрипела ветвями, пока из памяти не всплыло имя домашнего капеллана Карлуса Рейнгольда, с которым было связано что-то важное, но такое неуловимое.
– Мы расстались в Мволе, помнишь? – спросил человек, не особо надеясь, что дерево ответит. – И, если бы не Рош, все могло быть иначе.
Капеллан вздохнул и осмелился пересечь границу из лепестков. Он шел робко, будто опасаясь, что Дэйра в любой момент проткнет его своими корнями. Или это ее воображение рисовало такие картины? Она не желала прошлого, и похоже, он это чувствовал.
– Я тебя три года искал, – сказал Карлус, приближаясь к ее стволу. – Вернее, мы с Навиусом. Это он разговаривал с тобой голосом старой герцогини, но после нападения Нильса нам пришлось восстанавливаться дольше, чем мы ожидали, и сил на связь уже не было. Рош думал, что убил нас, но, как видишь, я жив, и Навиус тоже. Ты прости нас, Дэйра, но другого выхода нет. Знаешь, что ты натворила?
Дэйра стремительно закачала ветками, не желая слушать ни человека, ни древнего. Она с трудом удерживалась, чтобы не стукнуть его, но что-то давнее, глубоко спрятанное сдержало гнев и заставило склонить ветви, показав, что готова внимать.
– Сангассии больше нет, как нет Чагарского ханства, Древнего Моря и даже Агоды. Два года над этой половиной мира царила ночь, так как пепел полностью закрыл небо. И только год назад успокоился ветер, который унес с собой большую часть грязевых туч. Потом пришли другие облака, и несколько месяцев подряд лил дождь, который превратил огромные территории в непроходимые болота. Говорят, Агода покрылась ледником, но в Сангассии сейчас, похоже, вечное лето. На месте Древнего моря – пустошь, там пока только ковыль и растет, – капеллан тяжко вздохнул и продолжил. – Нильс думал, что убил меня там, в Мволе. Моя рана и, правда, была смертельна. Меня спас странный человек, который назвал себя Тигром. Он увез меня на другой континент, благодаря чему я и спасся от твоего гнева, Белая Госпожа. Позже узнал, что Рош был братом Тигра, но к тому времени мы расстались, и я так и не понял, почему он выбрал спасти меня, а не его. Может, потому что знал, где я закончу свой путь.