Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

Петрук Вера

Он ненадолго отвлекся на Хамну, которая устроила разборки с местными бандитами, хозяйничающими на рынке, где она тоже промышляла разбоем. В переулке рядом с фруктовыми рядами шестеро кучеяров размахивали перед ней ножами. Они уже допустили две ошибки. Во-первых, не выяснили прошлое Хамны, а с етобарами не связывался ни один здравомыслящий городской бандит. И во-вторых, не осмотрели крыши, где прятались пятеро безумных учеников, которым, кажется, разбойничать с Хамной нравилось.

Арлинг подумал было, что Нехебкай слишком долго ищет своего лекаря, как вдруг в голове раздался голос Индигового:

– Все, я его нашел. Нам нужно к старым докам, к зерновому хранилищу.

Одновременно с его голосом

Арлинг услышал крики, раздающиеся со стороны причала, где разгружался караван Сейфуллаха. Кажется, Аджухаму удалось-таки обмануть принимающую сторону. Фальшивую сколопендру со всей осторожностью грузили на корабль. А вот самому Сейфуллаху не повезло. Его и стражников, которые с ним пришли, связали и куда-то волокли. Кажется, в городскую тюрьму, если Регарди правильно помнил расположение зданий в Самрии. Аджухам кричал, Керк, который и отдал приказ схватить караванщика, отругивался в ответ, но слов на таком расстоянии Арлинг разобрать не мог. Вряд ли они спорили из-за Салуад’дин. Вероятно, Керку с самого начало было поручено захватить Аджухама. Странно, что Сейфуллах этого не предусмотрел. Ведь если иман собирался убить его с помощью шибанки, значит, он попытался бы не допустить его на корабль и в порту. А может, у Аджухама был план, которым он с Арлингом решил не делиться.

Как бы там ни было, но спешить ему на помощь Регарди не стал. Нехебкай торопил его к докам, так как, по его словам, именно сейчас там можно было застать лекаря. Решив, что Аджухама убивать немедленно не станут, и он вытащит его из тюрьмы после обеда, Арлинг отправился туда, куда звал Индиговый. Можно было, конечно, попросить Хамну помочь Сейфуллаху, но Регарди не был уверен, что не помешает Аджухаму. Вдруг все сейчас происходило так, как тот задумывал? Если же никакого плана не было, то Сейфуллах сам виноват, что создал себе репутацию хитреца. Его либо оставят в тюрьме и убьют там, подослав убийцу, либо казнят по надуманной причине на городской площади. Убийцы работали по ночам, а палачи по утрам – их расписание Арлинг прекрасно выучил на службе имана. У него еще было время. А вот насчет Салуад’дин он так уверен не был, поэтому, направляясь к докам, заметно нервничал. Ему казалось, что Магда явится за ним совсем в неподходящий момент.

Старые доки Самрии воняли рыбой, даже те, где ее никогда не отгружали. Четыре причала с хранилищами закрыли еще десять лет назад. Тогда начали строить новый порт, а на ремонт старого денег так и не выделили. Причальная линия, выложенная когда-то камнем, обкрошилась и местами рухнула в море, лишь хранилища, в основном используемые под зерно, еще производили впечатления крепких. Территория была огорожена каменным забором, который возвели от бродяг и воров, но перелезть через который мог даже ребенок.

Старого кучеяра-охранника явно посадили на входе для видимости. Он и меч-то уже держать не мог. Именно участки с такой, казалось бы, «слабой» охраной всегда настораживали Арлинга. Обыватель охотно верил в никчемность места, но тот, кто жил на теневой стороне мира, знал, что подобный «отвод глаз» был слишком подозрителен. Скорее всего, в обязанности деда входило не размахивать мечом в случае вторжения, а поднять крик и созвать маленькую армию, дежурившую неподалеку. Прикидывая, как бы он незаметно устранил старика, Арлинг какое-то время изучал охранника, а потом понял, что тот постоянно сидит и за четыре часа слежки ни разу не встал со своего табурета. Нехебкай шипел и плевался, что они теряют время, но наивные годы молодости Регарди давно прошли и соваться без разведки на чужую территорию, да еще к загадочному лекарю, о котором знали древние, он не собирался.

Долго прислушиваясь, он наконец, различил щелчки механизма. Табурет деда был своеобразным колоколом. Если бы старик с него упал, встал или, если

бы его с него сняли, кто-то непременно узнал бы о случившемся. Арлингу даже стало интересно, что можно было охранять на заброшенной территории. С места, где сидел дед-охранник, хорошо просматривался весь участок старых доков. Но ведь нельзя же было полагаться только на старческое зрение? А потом Регарди заметил зеркальные факелы, замаскированные под старые спасательные вышки, и понял, что лекарь, к которому его вел Нехебкай, возможно, не так прост, как казалось. Либо Индиговый что-то не договаривал.

– Нам в третье зернохранилище, – нашептывал Нехебкай тоном предателя. – Только осторожно, здание старое, могут быть ловушки времени. Пролезешь через вентиляцию в крыше, затем по приемному желобу нужно попасть в распределитель, а через него – в подвал. Нужный нам человек – там.

Арлинг был уверен, что встретит на пути как минимум несколько ловушек, потому что если есть брешь в безопасности, то, значит, ее оставили там нарочно. Потому продвигался очень медленно, постоянно прислушиваясь и ощупывая поверхность много раз. Иногда подолгу держал руку на стенках, пытаясь почувствовать вибрацию невидимых механизмов. Даже спящие клинки или копья, призванные проткнуть врага, взаимодействовали с воздухом, выдавая себя, но ничего подобного он не ощущал. Сейчас казалось, что и табурет деда, который он принял за сигнальное приспособление, был просто табуретом. Может, правы были те, кто говорил, что темный солукрай делает его безумцем?

Нехебкай оказался прав – в подвале явно жили. Коридор и лестница, который вели к нему из основного помещения, были устланы ковром и освещались лампами, что использовались в жилищах, а не на складах. У полукруглого входа с обычной дверью стояли уличные туфли и трость. В цветочном горшке рядом торчал декоративный кактус, его недавно поливали. Регарди замер, когда понял, какую допустил ошибку, но не смог даже повернуть назад. А именно такой была первая реакция. После всего, что случилось лично с ним, и что ему рассказал Бертран, встречаться с иманом Арлингу совсем не хотелось. Страх охватил Регарди. Все вынуждало его быть врагом учителя, но что было делать с теми чувствами, что он к нему испытывал? Простых слов не находилось.

Ручка повернулась, и дверь открылась, явив имана, правда, отнюдь не в боевом виде, как уже представил его парализованный Арлинг. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, замерев, словно статуя, и чувствуя, что еще немного и завалится либо вперед, либо назад. Реакция и облик учителя удивили не меньше собственного тела. Грозный Тигр Санагор, глава Белой Мельницы и предатель рода человеческого, замахнувшегося на уничтожения святая святых Сикелии – пустыни, стоял перед ним в домашних туфлях с мягкой оторочкой и помятом халате, из кармана которого торчала бутылка с моханой. Арлинг слышал, как невидимый сквозняк перебирает мех на тапочках имана и играет поясом халата, повязанным, казалось, небрежно. От Тигра пахло водкой и яичницей. То ли у имана был весьма своеобразный обед, то ли так пахли очередные снадобья, над которыми он работал. Сколько Регарди его не помнил, учитель вечно что-то изобретал из несочетаемого.

Но самое удивительное было то, что иман тоже не ожидал увидеть Арлинга, потому что, отшатнувшись сначала, попытался было взять себя в руки и не совсем ловко схватил трость, стоявшую у порога. Узкий клинок из своеобразных ножен ему тоже не сразу удалось выхватить. Вывод был простой и поразительный. Иман, на самом деле, был пьян. Более того, он был уверен, что в его жилище проникнуть никто не сможет, потому что таким расслабленным Арлинг его никогда не встречал.

– Не так я хотел с тобой встретиться, Махди, но судьба распоряжается по-своему, – сказал Регарди то, что совсем не собирался говорить. – Я войду?