Сага о Хельги
Шрифт:
И суд присудил, что за нарушение мира заплатит Торгиль сын Торвинда виру в четверть марки серебра Хельги сыну Торбранда и четверть марки Харальду Тордсону, чьему дому и было нанесено оскорбление. Однако Харальд Тордсон от своей части виры отказался, сказав, что возвращает ее, чтобы лучше закрепить мир.
Кабан, проходя мимо Хельги, швырнул к его ногам кошель и тут же с сыновьями ушёл к кораблям. И еще до наступления темноты корабль Кабана отчалил.
– Дорого обойдутся тебе эти четверть марки серебра, – сказал тогда Торбранд Хельги.
Еще два
А Хельги купил на серебро Кабана серьги саксонской работы и подарил их Ингрид за то, что она врачевала его рану. Ингрид, увидев подарок, рассмеялась и сказала:
– Хоть и не довелось Торгилю ко мне посвататься, а помнить его я буду долго, пока ты не подаришь мне серьги получше. Но знай, память об этой ярмарке осталась и у Поросят. Многие бы сказали, что тебе не следует теперь даже по нужде выходить без доброго ножа. И кажется мне, что еще придется тебе сразиться с Торгилем на мечах.
Хельги, однако, из всего, что она сказала, услышал только одно. Он покраснел и переспросил:
– Ослышался ли я, что будешь ты ждать меня и будешь рада моим подаркам? Вышла бы ты за меня замуж?
– Рано нам еще говорить про свадьбу. Да ведь и ты пока не стал настоящим скальдом. А отец не выдаст меня за того, у кого в поясе нет серебра, чтобы купить хорошую усадьбу. – Ингрид говорила с насмешкой, но потом стала серьезной. – В этом году рано мне замуж. И в следующем тоже будет рано, но потом я выйду за того, кто покажет себя богатым и удачливым. И я, возможно, буду рада, если этим человеком будешь ты.
– Скальды сидят в Валхалле[15] по правую руку самого Одина. Я добуду и серебра, и золота. Только жди меня.
– Не хвастай лучше сейчас, предо мной, а покажи на деле, так ли ты хочешь стать моим мужем. Какими бы хорошими ни были твои висы, бывает, что умелый удар меча стоит гораздо больше. – И с этими словами она ушла.
А Хельги пошел искать брата и, встретив того, долго добивался совета в своем деле. Но Бьёрн сказал, что не знает, что можно ему посоветовать. И обещал, что будет учить его биться на мечах, хотя и не особо верит в толк от того. Но пообещал привезти серебра и на долю Хельги, вернувшись из первого похода. Только Хельги такое обещание не сильно порадовало, и долго еще он пытался придумать, как ему показать Ингрид, что не последний он человек в их краях.
На дворе у Торвинда Кабана из Хиллестада жил человек, которого звали Туранд. Роста он был небольшого, с черными вьющимися волосами и длинным носом. Но хотя статью он не вышел, мало кто отваживался вызвать его на поединок, ибо искусен и быстр был он с мечом. Однако знали его не за ратную доблесть, а известен он был как самый хитрый и изворотливый человек во всей округе, под стать самому Локи.
– Ты ведь знаешь меня, я человек Торвинда из Хиллестада. Но послал меня не он, а сын его, Торгиль.
– Не знаю, что надобно Торгилю от меня, но надеюсь, он оставил мысли о сватовстве? – спросила Ингрид. – Не думаю я, что сможет он теперь найти жену в нашей округе.
– Не знаю я, что заставляет тебя так относиться к бедному Торгилю, но мне он сказал, что по нраву ты ему, как и прежде. Однако понимает он, что сейчас твои мысли заняты другим. И ведомо ему, кто этот другой, – продолжал Туранд. – А ты знаешь, что в семье Торвинда не принято отказываться от своего без боя. Но, как я сказал, ты нравишься Торгилю, и ради тебя готов он на время отказаться от мести Хельги сыну Торбранда, однако при одном условии...
– Никогда не слышала о том, чтобы люди из Хиллестада отказались бы от мести без виры в две марки серебра, – не поверила Ингрид.
– Теперь не удивляюсь я, что ты понравилась Торгилю. В уме тебе не откажешь. Но Торгиль не думает отказываться от мести. Он просто может ее отложить на один год. Ведь за год ты можешь и забыть про Хельги. Или он забудет про тебя, хотя забыть такую девушку сложно, – заглядывая ей в глаза, сказал Туранд.
Ингрид отвернулась, чтобы скрыть румянец.
– И что же хочет Торгиль за то, что на год забудет о мести, несмотря на то, что каждый раз, глядя в свое отражение в воде, он будет вспоминать эту ярмарку?
– В этом-то и дело. Хочет он, чтоб у него перед глазами всегда было бы что-то, что напоминало бы о его клятве. Например, твой платок. Думаешь, платок – это большая цена за то, что на время твой Хельги останется в покое?
– Я тебе не верю, Туранд, ибо вся округа знает цену твоему змеиному языку, – с вызовом сказала Ингрид. – Я тебе не верю. Скажи мне, зачем тебе мой платок?
– Я вижу, твой ум далеко превосходит все, что я раньше о тебе слышал, – сдался Туранд. – Хорошо, я расскажу тебе о настоящей причине, а ты сама решай, как тебе поступить. Ты знаешь, какой народ живет у нас в Хиллестаде. Если Торгиль вернется с ожогом во все лицо, то его засмеют и заставят мстить немедленно. Сам он не хочет этого делать, так как не много чести ему убить мальчишку, который и постоять за себя не может. А, вернее всего, струсит и будет пытаться бежать. Но если вернется Торгиль с твоим платком, и скажет, что ты ждешь его сватов в следующем году, то тогда сможет он вернуться сюда следующей осенью без позора, вызвать на бой Хельги и убить его, приобретя почет. Поразмысли также и о себе. Если Торгиль отомстит сейчас, ни ты, ни твой отец не пожелаете его видеть. А что станется через год? Кто знает?