Сага о Хродвальде
Шрифт:
Надо отдать должное пареньку, Кетиль согласился не сразу. Он долго стоял, и дрожал как от холода, но смотрел твердо в глаза Торвальда. Но все же, Кетиль согласился. И сгорбившись пошел к своим.
Торвальд догнал, его, и приобнял за плечи. Он не рассчитывал что все пройдет так гладко, и был готов легко повысить цену вдвое. А может, даже вчетверо, но не сразу. Но раз уж Кетиль согласен на такую, то зачем перечить человеку, у которого и так горе.
— Мне жаль твоего отца — тихо говорил Торвальд — Он был упрямым, но хорошим человеком. Если хочешь, я разрешу твоим работникам самим выбрать овец из моих стад. Ну не печалься Кетиль, ночь всегда сменяется днем!
Глава 15. Очевидные вещи
Нет ничего важнее, чем чувствовать своих товарищей в бою. И нет ничего лучше, для того чтобы научиться этому, как совместное, долгое, и монотонное дело.
Кормчим был племянник Хродвальда. Тот самый, чье имя молодой ярл никак не мог вспомнить. Да, чего таить, так и не вспомнил, пока не ему не подсказал Торвальд.
Мать их племянника, Эфа была рабыней с юга. Её не купили в честной сделке, за неё заплатили огнем и сталью в набеге. И была она не из простой семьи, оттого годилась мало на что, кроме как греть постель. Вальдгарду она глянулась. Ему было тогда не больше тринадцати, и он только пробовал жизнь. И как это часто бывает в юности, все новое казалось ему удивительным, и самым важным. Она прислуживала ему лет пять, прежде чем Вальдгард впервые ушел в поход. Она успела родить брату Хродвальда двух детей, и остальные братья закрывали глаза на то, что она не работает. Трудно сказать, что она думала о себе, но когда Вальдгард пришел с похода, и привез женщину, что радовала его больше, Торвальд отправил Эфу на кухню. И она стала вести себя не по своему положению. Вальдгард остался в стороне. Он любил так делать, оставляя Торвальду решение проблем на земле. Торвальд подождал, пока Вальдгард снова не уйдет в поход, и несколько раз ударив Эфу ладонью по лицу, не сильно, только для острастки, отправил её на дальний стадир. Пару раз Эфа ловила Хродвальда, и жаловалась ему на свою жизнь. Но Хродвальд знал — у этой женщин всегда будут трудности. И нет ничего опрометчивее, чем идти на поводу у рабыни. И потому всегда кивал, обещал помочь, и никогда ничего не делал. И вот теперь, её сын достаточно вырос, чтобы самому идти в походы. И судя по его броне и топорам, Эфа вовсе не так бедствовала, как говорила. И она назвала сына Вальдгардом, именем его отца. Это не подходящее имя для раба, и никто его так не звал. Но и запретить называть человека именем его отца, тоже было бы не правильно. Эфа была похожа на викинга, она явно хотела больше того, что имела и что ей полагалось. Вот только, она не готова была платить за это железом и кровью. Хродвальд задумался, вспоминая поведение своего племянника в бою. Не затаил ли он зло против своих родичей? Не отравила ли ему его мысли его мать, Эфа? Она любила обвинять в своих бедах всех вокруг. Хродвальд посмотрел на молодого Вальдгарда. Тот счастливо улыбался, ворочая веслом. Фьорд сейчас был широк, и вести драккар было легко. Позже, когда они дойдут до узких и опасных мест, Хродвальд сам встанет за руль. Но Вальдгард раздулся от своей важности так, словно он в одиночку разграбил южный город. Сколько ему сейчас? Пятнадцать? Может даже семнадцать, и он ровесник Хродвальда. Но точно не старше, хотя шрамы на лице и придавали ему вид бывалый.
Интересно, ведь сев за весло драккара Хродвальда, Вальдгард стал свободным. А вернувшись из похода, принес много добра что они взяли на юге — доля каждого была хороша. А еще у него был скот, что ему дал Брагги в счет доли за Черную Галеру. За него можно бы было выкупить и мать, и младшую сестру. Подходил ли с этим делом Вальдгард к Торвальду? Молодой ярл досадливо поморщился. Он этого не знал. Спрашивать у Вальдгарда будет грубо. А ведь, если Вальгард решил просто оставить матери все добро, чтобы она хоть и живя рабыней, жила бы хорошо — то обещание замолвить словечко перед Торвальдом, об её освобождении, могло сделать их друзьями. Чтобы не таил Вальгард Вальдгардсон в своем сердце к своему
— Ну скажи ты, ярл. Может твои слова, как острый топор, вырубят дверь для мыслей, в пустой дом его разума!
— Не надо меня толкать руками. Хочешь спросить, используй язык — тихо, и почти ласково, как Черноспинке, сказал ему Хродвальд. Хирдманы как верные псы. Они готовы рискнуть жизнью за хозяина, но позволь им одну вольность, и они будет считать это своим правом. И продолжат позволять себе все больше, ища границы дозволенного.
— Так про что ты спросил? — добавил Хродвальд, не давая Эйольфу обидится.
— Да вот, Клепп никак не понимает… — Эйольф хмыкнул — Вообще ничего не понимает.
Хродвальд прислушался к разговору:
— Турсы, они такие здоровые, высе человека, хоть и похози, и иногда имеют в себе магию — тяжело вздыхая втолковывал Нарви Зубоскал очевидные вещи. И делал это, разумеется Клеппу. Здоровяк хмурился, и злобно посматривал на сидящих на веслах новичков, некоторые из которых, судя по спинам, улыбались. Или Клеппу так только казалось. Клепп перебил Нарви:
— Я понял. Диры это такие звери с магией. Турсы похожи на Брагги… — и тут уже перебили Клеппа, потому как все вокруг рассмеялись. Алкина, сидящая рядом с Клеппом, и укрытая его медвежьей шкурой, испуганно прижалась к хозяину. Хродвальд не слушал сначала, и справился со смехом первым.
— Нет, Клепп ты не понял. Конечно турсы не похожи на асов! — начал было он, и неожиданно для самого себя задумался.
— Да, и в чем же разница? — хитро прищурился Клепп. Хродвальду вспомнились слова Брагги “В его словах больше смысла, чем тебе кажется”.
— Ты словно сравнил драккар и бревно. И то, и то плавает! — хохотал Эйольф. Остальные перебирали варианты того, что еще плавает, и особенно удачная находка вызвала взрыв хохота даже среди гребцов. Хродвальд и сам хохотнул, но наткнулся взглядом на Айвена. Тот улыбался, но глаза его были задумчивые. Хродвальд тоже задумался. Турсы жили далеко, на вершинах Зубов Хель. Их было очень мало, и редко они встречались людям. Но, как говорят, им повиновались ветры, камни и воды… И хоть одетого в шкуры, и заросшего бородой до земли турса трудно бы было спутать с Брагги… Хродвальд загнал мысль поглубже, и перевел разговор.
— Расскажи что ты понял про диров! — сказал он Клеппу.
— Ну, это такое животное. Но с чудесными свойствами. Дир это коза по имени Хейдрун, что дает хмельное молоко вечным воителям, эйнхериям Одина, в Вальгалле. Золоторогий Олень, который мог одним прыжком преодолеть тысячу шагов, и которого убил твой прадед, тоже был диром. Так что любое животное, у которого есть магия, это дир.
Хродвальд задумался. Слова Клеппа звучали разумно, но в то же время безумно. Ярл знал что такое дир, с детства. Сначала о них рассказывали сказки его мать и сестры, потом хирдманы и братья. Теперь он стал взрослым, и слышит о дирах только из саг скальдов. Ему никогд не приходило в голову уместить понимание о них, в короткую фразу. Хродвальд наклонился к Клеппу поближе, и сказал ему, глядя в глаза.
— О турсах мы поговорим в другой раз — и дождавшись кивка здоровяка, спросил — Что ты еще понял?
— У вас водятся огры. Это не турсы и не боги, но я не понимаю почему — и это его заявление снова потонуло в хохоте.
Хродвальд немного подумал, и ответил:
— Потому что они не похожи на людей. В отличии от турсов или богов. А еще они очень тупы, и всегда хотят зла.
— Как они выглядят? — заинтересовался Клепп.
— Об этом не принято говорить — ответил ярл, и видя как Клепп хмурится, словно оправдывая свою кличку, спешно добавил — Может в Торвальдстадире, после двух рогов вина — Хродвальд кивнул на все еще посмеивающихся гребцов — и в хорошей компании. Тогда и напомни мне про этот вопрос.
— Тут нет причин для смеха — неожиданно громко сказал Айвен. — Клеппу хватает ума хоть попытаться понять, что нас ждет.
— Это не мозет быть дир — сказал Веслолицый тихо — Я охотился на дира в молодости.
Все замолчали, и с интересом обернулись к нему.
— Белка с Лосиного Острова — сказал старый лучник. Все выжидающе смотрели на него, но он сидел абсолютно невозмутимо, видимо считал, что сказал достаточно. Первым не выдержал Нарви.
— Ну спасибо сто сказал, теперь осталось позвать Атли, и он нам споет про это сагу. Ах, его тут нет. Мозет, тогда все зе рассказес сам? — сказал Нарви.