Сага о Кае Безумце

Бутырская Наталья

Схватка затягивалась. Несмотря на раны, хускарл не слабел и не подпускал к себе. Его молот рассекал воздух так быстро, что превратился в размытую тень. Но мы не могли отступить.

За нашими спинами — ульверы. За нами — Тулле.

Девятирунный заметил, что я хуже уклоняюсь от его молота, и начал напирать на меня, изредка отмахиваясь от Альрика широкими ударами. Очередная атака едва ли не на ноготь разминулась со мной. Потом от него пришла волна рунной силы и швырнула меня на колени.

Бронзовая голова молота пошла вниз. Я еле успел выкатиться из-под удара.

Второго не последовало — Альрик набросился на врага, выжимая из себя всё до последней капли. Его меч мелькал с невообразимой скоростью. Он уворачивался так, будто в его теле нет костей. И не отступал.

Плевать на всё! Я нырнул прямо под удар и рубанул по ноге со всей силой, на которую был способен. Вылетевший из рук хускарла молот вспахал землю с такой силой, что Альрика отбросило. Я вскочил и опустил топор на затылок девятирунного. И ещё раз! И ещё.

Мой топор рубил шею и голову врага до тех пор, пока от неё не остались лишь заляпанные мозгами осколки черепа.

Тулле!

Я провел рукой по лицу, размазав кровавую жижу. Оглянулся. Сколько же их было? Два десятка? Больше? Хоть бы кто-то остался в живых! Хоть бы этого хватило! Фомрир! Я не хотел убивать своих, но если будет нужно…

Четырехрунная девка зажимала вспоротый живот и старалась не стонать. Я обхватил ее и потащил к Тулле.

— Тулле! Не смей закрывать глаза!

Я сжал его пальцы вокруг рукояти ножа, схватил девку за волосы и с размаху насадил ее глазом на нож.

Фомрир! Ты видел! Ты знаешь! Не оставь его своей милостью! Даруй благодать!

Отбросив бесполезное тело, я снова обернулся. Бьярне еще дышал. Он всего лишь трехрунный, но у Тулле нет условия, как у меня…

И тут мои руки опалило чужим жаром. Захрустели и защелкали кости, вставая на место. Прерывистое дыхание сменилось судорожным глубоким вдохом. Тулле задышал свободно.

Благодарю, Фомрир!

Глава 4

Долго отлеживаться мне не дали. Подошел Альрик, глянул рану на голове, спросил, могу ли встать, и отправил помогать раненым. У самого хёвдинга не было ни царапины. Да и как теперь его достать? Я видел, как он двигался во время боя. Змея рядом с ним покажется деревянной палкой!

Голова болела, дергало рану от боли и немного тошнило. Но это пустяки!

Тулле, целый и здоровый, с новой руной, работал больше всех. Подтаскивал стволики, привязывал к ним плащи, укладывал тех, кто не мог идти. И мертвых. Мы не могли оставить их гнить в лесу.

Я подошел к ульверам, что уже присоединились к Фомриру в его вечной войне с тварями.

Хвит. Снежный Хвит. Наш скальд. Мой друг. Я помню твои первые неуклюжие попытки складывать слова. Это было чудовищно. Я помню твою песнь обо мне, Мачте и Тулле. Это было прекрасно. Сколько женщин будут оплакивать твою гибель? Скольким ты вскружил голову? А сейчас от твоего белого лица ничего не осталось. Всё смято ударом молота.

Ларс. Ларс Резчик. Половину досок Волчары ты вытесал и подогнал своими руками. На мачте ты вырезал переплетенные фигуры невиданных животных. И любо было

смотреть на твои руки, которые могли из невзрачного полешка сотворить подлинное чудо. Ты слишком далеко зашел в лес, пока искал нужные деревья. Тебя убили первым. Незаметно истыкали острыми стрелами, и никто не увидел твоей смерти.

Трюггве. Трюггве Мечник. Наконец ты встретился со своим другом-побратимом Йодуром. Он несомненно занял тебе достойное место возле Фомрира. Я сам не видел, но уверен, что ты первым откликнулся на зов Альрика. Третья руна против девятой. Но в твоих глазах не было сомнений, как не было и сожалений. Ты был рожден воином и умер воином.

Кто сможет заменить вас?

Многие были ранены, хоть и не тяжело. В лесу стрелять не так удобно. Хуже всех выглядел Бьярне: правая рука была переломана, да и ребра, видимо, тоже. Молот хускарла разбил его щит вдребезги. Хорошо, что Бьярне левша, меч держать сможет.

— Кай! Проверь трупы! — крикнул Альрик.

Невысокие, едва с меня ростом, светлые волосы заплетены в косы. Не старые, мало кто прожил больше трех десятков зим. Лишь девятирунный приблизился к пятому десятку. Одежда сшита из хорошо выделанных оленьих шкур, мягких, как щека ребенка. Костяные ножи. Стрелы с бронзовыми наконечниками. Лишь у двоих было что-то из железа. Каждый носил на шее бусы из янтаря, знать, на местные берега немало выносило слез моря. Как и говорил вигговец, у каждого на руке узоры, которые уходили далеко на спину.

— Они нас ждали? — спросил Видарссон. — Как они могли узнать, что мы придем в этот день? И как мы теперь дотащим бревна?

Я рассмеялся. Какие бревна? Нам бы себя обратно дотащить! Ума у парня с руной не прибавилось. Он все еще мыслил, как зашуганный строгим папашей мальчик: каждое поручение нужно выполнить, иначе побьют. Если кто-то ослушался хёвдинга, его надо выгнать! И кто старше, тот и главнее! Поэтому он до сих пор относился ко мне без уважения — не привык сравнивать по рунам. Только рост и года, а в этом я проигрывал хирдманам.

— Засада? — негромко спросил Тулле.

— Любой мальчишка мог залезть на гору и высмотреть наши стены, — буркнул я.

— И я так думаю, — согласился Альрик и, поднатужившись, приподнял бронзовый молот. — Они ждали.

Обратно мы тащились намного дольше. Пять волокуш, три трупа. Еще мы забрали бронзовое оружие, остальное же изломали и бросили в роще. Тела врагов оставили как есть. Пусть их заберут и похоронят по правилам. Они сражались честно! И не их вина, что мы оказались сильнее.

Я вспомнил того хускарла. Даже когда все его соплеменники погибли, он не отступал. Бился один против всех! А ведь мог и сбежать. Мы с Альриком не смогли бы остановить его, а у Энока к тому времени закончились стрелы. Да и местность он знал явно лучше. Но не отступал. Интересно, почему?

Вигговец, стоявший на страже, встретил нас шуткой:

— Что, бодливые тут олени?

Я неспешно положил волокушу, подошел к нему и вмазал, своротив нос набок. Второй успел заметить тела ульверов, потому просто отодвинулся, освобождая проход.