Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
Притаившийся около таверны Тенни одноглазый гном был изгоем — он был лишен клана. Он жил в Тейваре, а для всех тейварцев, и прежде всего для гномов Торбардина, гном, лишившийся клана, — это просто пустое место, нечто еще менее значимое, нежели привидение, и, встречаясь с ним, все смотрели на него так, словно вообще не видят его. Без особой необходимости с ним не заговаривали даже его сотоварищи, другие телохранители Рилгара; для них он как бы вовсе не существовал.
Никто не знал, за что этот гном лишился клана,
Некоторые полагали, что когда-то он не выполнил какой-то приказ тана, другие — что он в каком-то деле стал действовать исключительно в собственных интересах. Но в чем на самом деле заключалось преступление одноглазого гнома — Рилгар держал это в тайне.
В жилах одноглазого текла кровь магов, и хотя он и не прошел полного курса обучения, но все же знал многое и умел произносить несложные заклинания, и, когда было нужно, Рилгар мог видеть и слышать то, что видит и слышит одноглазый, а его голосом передавать свои приказания.
Одноглазого гнома звали Агус. Среди тейварцев он был известен как Серый Вестник. По Торбардину ходили слухи: Серый Вестник может, ласково улыбаясь в глаза жертве, спокойно перерезать горло кому угодно.
Агус ожидал Хаука в густой тени проулка между таверной и конюшней. А у примыкавшего к конюшне выгона, рядом с кузницей, стоял напарник Серого Вестника Руел.
На улице появились два солдата драконовской армии, покачиваясь, они шли в сторону казарм.
"Они пьяны, — решил Серый Вестник, — и им не до меня".
Из конюшни послышались цокот копыт лошади, которую заводили в стойло, и громкая ругань конюха, потом лошадь заржала.
Дверь таверны открылась, на улицу вырвались свет и шум, но дверь захлопнулась, и опять стало темно и тихо. Серый Вестник с кинжалом в руке стоял у стены конюшни. Шаги, глухие и медленные, приближались. В дальней части проулка возник силуэт Русла.
Серый Вестник пригладил короткую бороду и выглянул на улицу. Опустив голову, задумавшись о чем-то, Хаук шел в его сторону. Серый Вестник ухмыльнулся, быстро взмахнул правой рукой и прошептал какое-то заклинание.
Хаук остановился у поворота в проулок, вскинул голову, будто услышав, что кто-то зовет его по имени. Он оглянулся, но никого не увидел — улица была пуста. Он слышал только глухой шум, доносившийся из таверны. Одноглазый снова взмахнул рукой, сделав какой-то более замысловатый, чем в первый раз, жест.
Полагая, что он продолжает идти по улице, Хаук свернул в проулок и тотчас упал, сраженный действием сонного заклинания. Серый Вестник ухмыльнулся: Хаук вряд ли когда-нибудь сможет вспомнить, как и почему он упал на землю.
Кельда перевернула последний стул вверх ножками и бросила половую тряпку в деревянную кадушку с водой. Посетителей в таверне уже не было, настало время уборки. Слышалась негромкая ругань Тенни, выкатывающего
В горле у нее пересохло. Горькие слезы сами собой брызнули из глаз. В этом году в ее родной деревне уборки урожая не будет, как не будет и самого урожая. Не будет и в следующем году. Недавно кто-то из посетителей мрачно сказал: "В долину пришла чума. Чума, принесенная драконами".
"Нет, — думала сейчас Кельда, — не драконами, всего одним драконом, — и одного было вполне достаточно". Она снова вспомнила, как дракон безжалостно уничтожил в долине все живое, и вздрогнула.
Услышав звук открывающейся двери, Кельда обернулась, она решила: пришел какой-то припозднившийся постоялец гостиницы, что была над таверной. Однако это пришел друг того странного молодого человека, что метнул сегодня нож в ее поднос. Эльф увидел, что она пытается поднять кадушку с водой, быстро пересек зал и взял кадушку из ее рук.
— Дай-ка мне, — сказал он, — куда ее поставить?
Кельда показала на длинный помост:
— Спасибо тебе.
Она снова принялась за мытье, Облокотясь на стойку, эльф смотрел, как Кельда работает.
— Бар закрыт, — сказала она, не поднимая глаз.
— Я знаю. Я не ищу, где можно что-нибудь выпить, я ищу, где Хаук.
— Кто?
— Хаук. — Тьорл слегка улыбнулся и махнул рукой, как бы бросая нож.
— Ты с ним разговаривала сегодня вечером. А потом ты его больше не видела?
— Нет. — Кельда отмывала липкое винное пятно на полу.
— Похоже, ты и видеть-то его больше не хотела бы…
Она быстро взглянула на эльфа. Хаук ступал твердо, как медведь, а движения его друга были быстры и легки, как у оленя. Кельда не могла бы даже и приблизительно сказать, сколько ему лет, — не так уж и часто встречалась она с эльфами.
Кельда спросила, как его зовут, и он ответил коротко:
— Тьорл.
— Твой друг, поговорив со мной, тотчас ушел из таверны.
— И он не вернулся за мечом?
— Он отдал его мне.
— Ну да, конечно. Когда Хаук выпьет лишнего, от него можно ожидать всего, чего угодно.
Кельда вдруг подумала: "Столь красивый меч вполне мог принадлежать кому-нибудь из вождей эльфов".
— Этот меч, он твой? Хаук сказал мне, что он поставил на него. Но…
— Нет, это его меч, не беспокойся. Он — меченосец. А я — лучник. Если мне и нужно еще какое-нибудь оружие, то только нож. — Тьорл улыбнулся. — Это я учил Хаука метать ножи.
— За этот меч можно купить полгорода.