Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
Они обнаружили Хаука и — они не нашли Меч!
Ярость Ранса на Совете Танов была всего лишь детской истерикой по сравнению с тем бешенством, какое в этот момент испытал Рилгар. Никто об этом не узнал и никто не увидел этого — только Серый Вестник услышал его чудовищные проклятия.
Но ведь он, Рилгар, совсем недавно сам выследил Хаука, и Королевский Меч у него был! Когда воины Задиры подстерегали его у таверны, Меч у него был! А теперь они и знать не знают, где Меч?!
Рилгар зарычал. С Хауком был его приятель эльф — Меч у него! Или… У кого? Киан Красный Топор мертв. Любимец Хорнфела маг и отправившийся с ним на поиски тот ненормальный,
— Доставь мне этого бродягу сюда, — приказал он Агусу, — и я через час буду знать, у кого теперь Меч.
Серый Вестник положил руку на голову Хаука и произнес заклинание.
Через мгновение Агус, Руел и Хаук были уже в пещере под Торбардином и ожидали прихода Рилгара.
Тоннель кончился. Рилгар злобно улыбнулся и вошел в круглую пещеру, высокую, темную, с влажными стенами. Он быстро прошел по гладкому полу и остановился над неподвижно лежащим Хауком.
Хаук во сне слегка пошевелился. Рилгар усмехнулся и, небрежно махнув рукой, отпустил своих слуг.
Глава 6
Поздним вечером в переулке, примыкающем к самой богатой до войны улице Старой Горы, пожилой кендер, жмурясь от ветра, подошел к запертой задней двери хлебного магазина. В воздухе смердело какой-то дрянью; кендер сморщился, чихнул раз, потом еще раз. Этот магазин был одним из немногих еще не разграбленных в городе. И дракон его не сжег — промахнулся или еще по какой-то причине, — и солдаты тоже почему-то не стали грабить его.
Открыть замок кендеру сразу не удалось. Но Лавим Попрыгунчик не желал признаваться себе, что справиться с этим совсем простым замком ему мешает уже возраст. Ему совсем-совсем недавно исполнилось только шестьдесят — разве же это возраст? Да любому кендеру известно, что дядя ПрыгСкок перестал считать себя юношей, только когда ему перевалило за семьдесят!
Действительно дядя ПрыгСкок дожил до вполне солидного возраста — девяносто семи лет, — и прожил бы, может, и еще, но в конце концов ужасный призрак Ригаровского Болота всетаки его "достал". Впрочем, Лавим Попрыгунчик вовсе не был уверен, что ужасный призрак и вправду "достал" дядю ПрыгСкока, — эта сомнительная информация поступила от отца двоюродного брата его тетки, а вся семья знала, что рассказы тетушки Эвалии только при очень большом желании можно было назвать правдивыми. Несомненно, более правдивым был рассказ племянника сестры его матери — рассказ о том, что это сам дядя ПрыгСкок "достал" призрака. Такая версия куда более устраивала всех в семье.
Кендер немного постоял, потом оглянулся, прислушался — не идет ли кто? — и снова занялся замком на задней двери магазина.
Видел он еще преотлично, ну а руки, если они и дрожали немного, то, по убеждению Лавима, это от голода, а вовсе не от старости. В магазин он как раз и хотел проникнуть, чтобы взять там хлеба насущного, а затем он закрыл бы замок еще надежнее, нежели сейчас. Усердье и труд, как известно, все перетрут. Замок наконец щелкнул — раз, другой, третий — и открылся. Бесшумно входя в магазин, Лавим не преминул отметить про себя, что этот замок вовсе не годится для сохранения чего-то от кого-то; а значит, коль висит такой негодный замок, это можно рассматривать как приглашение посетить магазин.
На
Потом, забрав с полки три медовых кекса, Лавим существенно уменьшил опасность возможного нанесения ущерба магазину крысами. Затем, наполнив сумочку сладкими пончиками, он защитил незадачливого булочника от муравьев — муравьи ведь так любят сладкое! — и завершил обход булочной тем, что заполнил свою сумку сдобными булками, — конечно же, исключительно в целях зашиты булочника от тараканов.
Чрезвычайно довольный тем, что булочник, придя утром в магазин, почувствует себя невероятно счастливым человеком, Лавим Попрыгунчик выскользнул за дверь, закрыл замок и направился в таверну.
Лавим Попрыгунчик был чрезвычайно любознательным кендером и сейчас его очень интересовало: остались ли еще в таверне гномские крепкие вина? Ведь захват города чужаками — заражение паразитами, как сказал бы его отец, — делал такую возможность маловероятной. В последнее время лишь очень немногие торговцы приезжали в Старую Гору, да и у тех, как правило, все отбирали при въезде солдаты Верминаарда. Но Лавим уповал на лучшее. Его отец а он был, без сомнения, очень мудрым кендером, и сын его, что тоже без сомнений, пошел в отца — всегда говорил: сумка никогда не наполнится, если ее сначала не открыть пошире.
Вооруженный отцовским оптимизмом, Лавим отправился в таверну, подкрепляясь по дороге медовым кексом.
В шумной и душной таверне Станах чувствовал себя очень неуютно. Здесь пахло мокрой шерстью, кожей, кислым вином и элем. Впрочем, эти запахи были ему знакомы по тавернам, в которых они с Кианом проводили время в Торбардине. Неуютно же он ощущал себя потому, что не видел здесь никого из знакомых. Вообще, в таверне Тенни было сейчас больше людей, чем Станах видел их за всю свою жизнь, и лишь немногие из них, усевшиеся маленькими группами, были знакомы друг с другом. Духота была такая, что Станах даже удивлялся: как он здесь еще не задохся!
Если бы здесь был Музыкант, он бы не преминул сказать, что люди вдыхают и выдыхают больше воздуха, чем гномы. Но Станах не знал, где сейчас Музыкант и жив ли он, хотя и надеялся, что жив. Ведь Музыкант — маг, и к тому же хороший маг.
Станах пришел в Старую Гору на закате, холодным ветреным вечером. Он хотел есть, и ему нужен был кров — и то и другое он нашел у Тенни.
Однако, кроме еды и ночлега, он нашел и кое-что еще. Сомнений не было, Меч Бури в Старой Горе; по крайней мере, прошлой ночью его видели в городе, и именно в таверне Тенни.
Станах слегка подергал себя за бороду. Когда он пришел в таверну, в общем зале стоял гул — посетители обсуждали пари, которое накануне вечером заключил молодой бродяга при игре в ножи: против трех кошельков он поставил свой меч. Прекраснейший меч! Золото и серебро… и пять сапфиров на рукояти…
"Невероятное пари, — думал Станах. — Ну да, конечно невероятное". Он стал осторожно расспрашивать посетителей о бродяге и о Мече, но, где мог быть сейчас Меч Бури, так узнать и не сумел.
Какой- то человек сказал ему, что с бродягой вчера был его приятель эльф. Станах отпил из кружки и огляделся. В таверне был всего один эльф и вчера, и сегодня — высокий и стройный. Сейчас он беседовал с рыжеволосой барменшей.