Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
В освещенном люке появилось лицо Тики.
— Спрячьтесь у меня! — шепнула она, указывая рукой. И исчезла.
— Я знаю, куда идти! — возбужденно блестя глазами, объявил Тассельхоф. — Идите за мной.
Друзья поспешили за кендером, прислушиваясь к топоту стражников, взбиравшихся в гостиницу по лестнице.
Живя в Утехе, Танис привык пользоваться исключительно надземными переходами и скоро потерял всякое представление о том, куда они идут. Высоко среди ветвей и листьев виднелись подвесные мостки; вдоль улиц горели светильники. Танис пытался присматриваться, но не получалось.
— Пересидим ночь у Тики, — продираясь сквозь подлесок, шепнул рыцарю Танис. — Мало ли, вдруг нас узнали и явятся обыскивать наши дома. К утру, я думаю, об этом случае все позабудут. Тогда можно будет отвести жителей Равнин ко мне, пусть отдохнут несколько дней, а потом пускай идут в Гавань и разбираются с Советом Высоких Искателей. Может, я и сам с ними схожу. Любопытно все-таки, что это у них за посох?
Стурм кивнул, потом повернулся к Танису и улыбнулся своей нечастой, грустной улыбкой.
— Добро пожаловать домой, — сказал рыцарь.
— Взаимно, — полуэльф усмехнулся.
И оба остановились, налетев в потемках на Карамона.
— Пришли, кажется, — сказал Карамон.
Уличные фонари, развешанные на ветвях, освещали Тассельхофа, карабкавшегося вверх с ловкостью овражного гнома. Остальные, хотя и с меньшей легкостью, последовали за ним. Карамон поддерживал брата. Танис, скрипя зубами от боли в руках, молча лез вверх сквозь редеющую осеннюю листву. Наконец Тас, точно заправский взломщик, преодолел перила крыльца. Скользнул к двери и оглядел подвесной переход — нет ли кого. Ни души не было видно, и кендер махнул рукой спутникам — дескать, все в порядке, — а сам обследовал замок, с удовлетворенной улыбкой извлек нечто из поясной сумки, и через несколько секунд дверь Тикиного дома распахнулась.
— Прошу! — по-хозяйски раскланялся Тассельхоф.
Беглецы забились в маленький домик; рослому варвару пришлось нагнуться, чтобы не стукнуться головой в потолок. Тас поплотнее задернул занавески, Стурм притащил кресло для дамы, и варвар тотчас устроился у нее за спиной. Рейстлин разжег огонь.
— Придется караулить, — сказал Танис. Карамон кивнул: он уже стоял у окошка, глядя в ночную тьму Сквозь щель между занавесками в комнату проникал свет уличного фонаря; на стенах шевелились темные тени. Долгое время все молчали, приглядываясь друг к другу.
Усевшись, Танис повернулся к женщине.
— Голубой хрустальный жезл исцелил того человека, — сказал он негромко. — Каким образом?
— Н-не знаю, — смешалась она. — Он у меня недавно.
Танис посмотрел на свои несчастные изодранные ладони — и протянул их женщине. Побледнев, она медленно приблизила к ним жезл, тотчас же замерцавший голубым светом. От прикосновения к нему у Таниса на какой-то миг слегка закололо во всем теле, а руки прямо на глазах перестали кровоточить, кожа сделалась гладкой, без единого шрама, а боль стала уменьшаться и скоро пропала совсем.
— Истинное исцеление! — выговорил он потрясенно.
Распахнутая дверь. Бегство в темноту
Рейстлин
— А ты что думаешь? — спросил его Танис.
— Если она шарлатанка, то из хороших, — задумчиво отозвался маг.
— Как смеешь ты, червь, называть Дочь Вождя шарлатанкой!.. — Рослый варвар шагнул к Рейстлину, угрожающе сдвинув темные брови. Карамон тут же издал что-то вроде низкого горлового рычания и, покинув окно, встал позади брата.
— Речной Ветер… — Женщина взяла спутника за руку. — Пожалуйста, не надо. Он вовсе не хотел обидеть меня. Они не доверяют нам и правильно делают. Они же нас совершенно не знают.
— А мы — их, — проворчал мужчина.
— Нельзя ли осмотреть жезл? — спросил Рейстлин.
Золотая Луна кивнула и подала ему посох. Маг протянул к нему длинную костлявую руку… но едва коснулся его — и полыхнула яркая голубая вспышка, сопровождаемая резким щелчком. Маг отдернул руку, вскрикнув от боли и неожиданности. Карамон ринулся вперед, но Рейстлин остановил его.
— Нет, Карамон, — хрипло прошелестел он, растирая пострадавшую руку. — Госпожа здесь ни при чем.
И правда, женщина недоуменно разглядывала жезл.
— В чем же дело? — ничего не понимая, спросил Танис. — Он же лечит, он же и ранит?
— Просто он знает, что делает. — Рейстлин облизнул губы, его глаза ярко светились. — Вот смотрите. Карамон, возьми жезл!
— Я? Ну уж нет! — И воин шарахнулся прочь, как от змеи.
— Возьми! — приказал Рейстлин.
Карамон нехотя протянул дрожащую руку… Его мускулы подергивались от напряжения, пальцы никак не решались сомкнуться. Наконец, плотно зажмурившись и стиснув зубы в предчувствии боли, Карамон взялся за посох… и ничего не произошло.
Изумленный Карамон широко раскрыл глаза. Заулыбался и помахал жезлом.
— Видели? — Рейстлин походил на фокусника, удивившего публику хорошим трюком. — Лишь те, чья душа добродетельна и проста, лишь чистые сердцем… — его сарказм был очевиден, — …лишь чистые сердцем могут прикасаться к жезлу. Ибо это в самом деле священный жезл исцеления. На нем благословение какого-то Бога. Нет, это не магия: ни один известный мне волшебный предмет такими свойствами не обладает.
— Тихо! — раздался голос Тассельхофа, сменившего Карамона возле окна. — Стражники Теократа! — предупредил он тихо.
Все замерли. Сделалось слышно, как шлепали по подвесным мосткам, укрепленным на упругих сучьях валлинов, гоблинские широкие лапы.
— Никак обыскивают один дом за другим! — не веря собственным ушам, прошептал Танис. Было отчетливо слышно, как тяжелые кулаки молотили в соседние двери.
— Именем Искателей, откройте! — проквакал чей-то голос. И после некоторой паузы продолжал: — Похоже, никого нет дома! Высадим дверь?
— Нет, — сказал другой голос. — Доложим Теократу, пускай сам ее выламывает, если больно охота. Бот если бы она была не заперта, тогда другое дело, тогда бы мы имели право войти.