Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
Боздил остановился перед пустой витриной с табличкой в основании, которая гласила "кендер". Гном сочувственно улыбнулся и сказал: — Теперь ты понимаешь, почему это так тяжело? — Я только вижу пустую кендерскую клетку, — тупо прокомментировал Тас. — Недолго ей осталось пустовать, — скороговоркой пропел Лигг. Взгляд Тассельхоффа все еще оставался озадаченным.
— Да не заставляй меня говорить вслух! — страдальчески выкрикнул Боздил. — Ничего личного, будь уверен, — быстро продолжил он, заметив проблески осознания на физиономии Тассельхоффа. — Это наша Цель Жизни. Собирать все, обитающее на Кринне, чтобы много веков спустя наши потомки знали, как выглядел кендер, к примеру.
— И
— Конечно нет, скажешь еще! Лучше уж до конца своих дней считать изюм в сдобных булочках, как кузин Гликфаб. Уммм! — Он властно задрал подбородок. Боздил смерил пленника осуждающим взглядом.
— Ты себе даже не представляешь, какая сложная у нас работа. Возьми, например, троллей. Что ты с ним сделаешь? Его можно убить, только спалив или вымочив в кислоте, — он выдавил из себя подобие смешка, — и можешь себе представить, что станется после этого с его внешним видом. — Боздил изобразил полнейшую безнадежность, воздев к небу руки. — И если мы и убьем кого-нибудь из них, дураку ясно: в качестве экспоната этот тролль не годится. А как еще можно добыть для музея пристойно выглядящего тролля, не убивая его при этом? — Он нахмурился. — До сих пор не знаю, как искать выход из этой ситуации. Ты говорил, что подумаешь над этим, Лигг. Ну и как? Боздил покосился одним глазом на брата. — Троглодиты! — внезапно рявкнул Лигг. — Извините? — изумленно переспросил Тассельхофф.
— Троглодиты, — повторил Лигг. — Они могут менять цвет, когда пожелают. Если тот, которого мы изберем в экспонаты, решит поменять цвет на зеленый в последний момент, а мы подобрали для него симпатичную зеленую склянку, нам не остается ничего, кроме как заменить ее на другую. Гном-механик выглядел очень серьезным.
— Меняя цвет воды и стекла, можно создавать довольно хитрые иллюзии, и самое главное, что делать это можно в самый последний момент.
— Подробнее, анукапоподробнее! — Боздил ухватился за новую мысль с упорством безумца. Лицо его приобрело свекольный оттенок, и гном принялся плясать вокруг своего братца в совсем неподходящих для этого занятия башмаках. — Новая порода, полукровки; невозможно вечно оставаться одним и тем же! Но мы должны попытаться.
— То есть вы собираетесь замариновать меня? — воскликнул Тассельхофф, переведя дыхание.
— О боги, нет, — терпеливо успокоил его Боздил. Раздутые ноздри кендера с шумом выпустили воздух.
— Из млекопитающих мы всегда делаем чучела. Сейчас нам нужно твое полное имя и дата рождения, чтобы сделать запись в книгу. Наблюдая за неверием, явственно проступающем на лице кендера, он добавил:
— Говорю тебе, — Боздил разговаривал с Тасом медленно, точно общался с маленьким ребенком, — ничего личного. Ты нам очень понравился. Но работа есть работа…
— Придется мне сделать это своим личным делом, — послышался от двери вопль Вудроу; бледное лицо и широко раскрытые глаза выдавали приближающуюся истерику. Боздил угрюмо воззрился на юношу с соломенными волосами.
— Как раз ты мне не нужен — мы уже добыли экземпляр человеческого мужчины. Ты просто прицепился к моему дракону и пробрался незваным гостем в наши владения.
Вудроу не знал, как реагировать на утверждения гнома-механика. То, что здесь действительно не было пустой витрины и таблички с названием его расы, казалось хоть каким-то утешением. Юноша знал, что должен что-то предпринять. Но в голову пришла
— Бегите, господин Непоседа! — завопил юноша, ухватив кендера за грудки и вытолкнув вон из комнаты, в коридор. Ошеломленный Тассельхофф споткнулся о свой хупак, пришел в себя и тут же вскочил на ноги. Вудроу несся от одного зала к другому, не отпуская кендера ни на шаг. Наконец, перед ними возникла дверь; юноша рванул дверную ручку и тяжелая деревянная конструкция с треском распахнулась. В этот же миг в глаза ударил солнечный свет, но чуткое ухо уловило очень любопытный шум. Он доносился из-за распахнутой двери и очень напоминал утробное рычание гигантского горного льва.
Вудроу захлопнул дверь и, задыхаясь, отскочил от нее подальше. Он с ужасом ожидал или появления гномов-механиков, или льва, который вышибет двери именно в тот момент, когда он размышляет о дальнейших действиях.
— Зачем куда-то бежать? — спросил Тассельхофф, никогда не сбегавший с поля битвы. — У меня есть хупак, то, что нужно для зарвавшегося льва. Тассельхофф потянулся было к дверной ручке, но его остановила рука Вудроу.
— Я не могу ничем помочь. Единственное, чем я располагаю — крохотный кинжал. Лев разорвет нас на части и сжует на обед, с хупаком или без! И никаких обид, — пропыхтел он, сдерживая шумное дыхание. — Да не боюсь я, — бросил Тассельхофф, гордо выпятив грудь.
— Это хорошо, ибо я напуган настолько, что на обоих хватит, — серьезно заметил Вудроу. — Вот бы еще знать, где сейчас Боздил и Лигг! — Наверное, устали бежать за нами и отказались от поисков, — предположил Тас. — Замечательная мысль, — дернул кендера за руку Вудроу.
Вудроу и Тас ткнулись в оставшиеся пять дверей и обнаружили за ними крокодиловую яму, гигантскую обезьяну с клыками наподобие отточенных кинжалов, что-то непонятное, выглядевшее точно ходячая куча мусора, пятифутового скорпиона — Тас хотел было задержаться, чтобы получше разглядеть диковинное существо, но Вудроу не позволил — и комнату, так заплетенную паутиной, что Вудроу не захотелось даже знать, кто может жить в ней. И никаких признаков Боздила и Лигга.
Наконец они ворвались в обширную, одноэтажную комнату, пустую, если не считать стройных рядов гигантских колонн, поддерживавших потолок. Это помещение, видимо, не задумывалось как демонстрационный зал.
— Это тупик, — предупредил Тас. Но дверь уже с треском захлопывалась практически перед самым их носом. Кендер и юноша успели только перекатиться на пятки, обоих захлестнул невиданный доселе ужас.
— Мы извиняемся, что вынуждены поступить с вами… некорректно, — плаксивый голосок Боздила просачивался из-за крохотного зарешеченного окошка в деревянной двери. — Было бы куда лучше, если бы вы вели себя чуть поцивилизованней. Вы могли бы остаться на свободе и разузнать много интересного об этом месте, а еще поужинать вместе с нами вечером. И, как полагается, для ночлега вам предоставили бы лучшую комнату. И я был бы счастлив — сами понимаете, не часто нам доводится принимать гостей, с которыми можно поболтать.
— Но вы все погубили своим эгоизмом, — тоном обвинителя, гнусавя, закончил Лигг. — На нас нет вины.
Тасу казалось, что он видит через решетку, будто Лигг небрежно пожимает плечами. — А теперь мы должны подготовиться, — с этими словами братья исчезли.
— Должен тебе сказать, Вудроу, что их уверенность заставляет меня думать о женитьбе как о событии весьма заманчивом, — вздохнул Тас, сползая вниз по стене.
Вудроу убрал с глаз мягкие, пропитавшиеся потом волосы и повалился на пол по соседству с Тассельхоффом. — Можете повторить свои слова еще раз, мистер Непоседа. И быстро погрузился в сон.