Сага о копье: Омнибус. Том II
Шрифт:
Рейстлин уже выходил из покоев Астинуса, когда Крисания неожиданно для себя самой окликнула его.
— Я… я прошу простить меня за недоверие, Рейстлин Маджере, — сказала она негромко. — И еще раз благодарю тебя за то, что ты пришел.
Рейстлин обернулся на пороге:
— А я прошу простить меня за мой дерзкий язык. Прощай, Посвященная. Если скрытое знание не устрашит праведную дочь Паладайна, то я буду ждать ее в Башне через две ночи после сегодняшней, когда Лунитари впервые покажется в небе.
— Я приду, — твердо ответила Крисания, с
Но как только маг в сопровождении Бертрема вышел и за ними закрылась дверь, Крисания тут же опустилась на колени.
— О, благодарю тебя, Паладайн! — жарко прошептала она. — Я готова к испытанию. Я не подведу тебя, не подведу!
Книга первая
Глава 1
За своей спиной она слышала поступь тяжелых когтистых лап, расшвыривающих в стороны палую листву. Тика внутренне напряглась, однако не показала вида, что знает о близкой опасности, продолжая увлекать чудовище за собой. Рука ее крепко сжала рукоять меча. Сердце отчаянно колотилось. Шаги зверя слышались все ближе и ближе, уже можно было разобрать позади его хриплое дыхание. Когтистая лапа упала на ее плечо. Резко обернувшись, Тика взмахнула клинком и… выбила из рук служанки поднос, заставленный кружками с элем.
Дэзра взвизгнула и в испуге отпрянула назад. Посетители, сидевшие возле стойки, разразились хриплым смехом. Тика почувствовала, как кровь прилила к ее лицу, и оно покраснело под стать ее пышным огненно-рыжим волосам. Сердце ее продолжало отчаянно колотиться, а руки слегка дрожали, точно схватка произошла наяву, а не в ее воображении.
— Дэзра, — сказала Тика как можно спокойнее, — проворства у тебя, как у овражного гнома, да и ума не больше. Вам с Рафом следует поменяться местами. Ты будешь выносить помои, а ему я позволю подавать на стол!
Дэзра, собирая глиняные черепки, которые валялись в огромной луже эля, словно острова, посмотрела на нее снизу вверх.
— Так и сделаем! — в сердцах воскликнула служанка, швыряя собранные осколки обратно на пол. — Сама подавай да обслуживай! Или теперь это ниже твоего достоинства, Тика Маджере, Героиня Копья?
Ошпарив Тику возмущенным взглядом, Дэзра поднялась с пола и, пинком отшвырнув чудом уцелевшую кружку, выбежала из таверны. Распахнутая ею дверь с силой врезалась в стену. Тика поморщилась, заметив на полированном дереве свежую царапину. Ей захотелось крикнуть вослед служанке пару резких слов, но она вовремя прикусила язык, прекрасно зная, что впоследствии пожалеет о том, что не сдержала свой гнев.
Дверь осталась открытой, и сквозь нее в зал проник закатный свет солнца, уже давно перевалившего зенит и теперь медленно спускавшегося к горизонту.
Рубиново-красные блики заиграли на свежеотполированном дереве стойки и отразились от граней стеклянных бокалов и кубков. Красные отсветы вечернего солнца
Устыдившись своего внезапного гнева, она выглянула в окно и увидела Дэзру, которая стояла, прислонясь к дереву и вытирая глаза кончиком фартука. Между тем в таверну вошел очередной посетитель. Он закрыл за собой дверь, отрезав поток золотисто-красного солнечного света, и зал снова погрузился в прохладные вечерние сумерки.
Тика быстро провела рукой по глазам. «Во что я превращаюсь?» — спросила она сама у себя с запоздалым раскаянием. В конце концов в том, что произошло, Дэзра была нисколько не виновата. Виноваты были те ужасные переживания, которые с недавних пор не давали ей покоя. Иногда ей казалось, что было бы лучше, если б где-то поблизости снова появились драконы, с которыми можно было бы сразиться.
«По крайней мере, тогда я знала, чего боюсь, и могла биться с источником страха вот этими руками! Но как я могу победить то, чему не способна подобрать даже имени?» — думала она.
Громкие голоса посетителей, требующих эля и снеди, отвлекли ее от мрачных мыслей. Она вновь вернулась в реальность, где слышался гомон и грубый смех, от которого слегка вздрагивали стены таверны «Последний Приют».
— «Вот к чему я вернулась. — Тика шмыгнула носом и утерла его тряпкой, что лежала под рукой на стоике. — Мой дом здесь. Эти люди — прекрасны, добры и приветливы, как свет заходящего солнца. Меня окружают дружба и человеческая любовь, вокруг слышатся простые и знакомые с детства звуки: смех, звон посуды, хлюпанье лакающей собаки…»
Лакающей собаки! Как бы не так! Тика застонала и, как была, с тряпкой в руке, выбежала из-за стойки.
— Раф! — воскликнула она, в отчаянии глядя на овражного гнома.
— Эль пролить. Моя убирает, — вытирая рот рукавом, приветливо отозвался гном.
Завсегдатаи таверны рассмеялись, однако среди посетителей было несколько незнакомцев, которые смотрели на гнома с нескрываемым отвращением.
— Возьми тряпку и вытри, — прошипела Тика сквозь зубы и одарила посетителей извиняющейся улыбкой.
Она швырнула Рафу тряпку, но, к огорчению своему, увидела, что поймавший ее гном даже не пытается применить тряпку по назначению. На лице его, вслед за недоумением, появилась гримаса мучительного раздумья.
— Что моя делать с это?
— Вытри то, что пролито! — сердито пояснила Тика, пытаясь при этом загородить гнома от глаз посетителей своей широкой юбкой.
— О, моя это не надо, нет, — торжественно заявил Раф. — Я не пачкать такой чистый тряпка. Он возвратил тряпку Тике и, вновь опустившись на четвереньки, принялся вылизывать с пола разлитый эль, который уже успел смешаться с землей, нанесенной на подошвах посетителями.